Никакой тревоги, никакого сомнения в том, что погружение в этой части озера может быть опасным, не почувствовал. Но догадывался, что глубина озера тут должна быть намного большей.
Спустился к воде, поискал камень-грузило величиной с голову. «Чтоб быстренько спуститься, не терять времени…»
…Спуск шел стремительно, под какой-то однообразный гул. Янг не успевал глотательным движением выравнивать давление в ушах, несколько раз больно кольнуло в перепонки. Дышать становилось все трудней, вода давила на грудь с такой силой, что для каждого вдоха приходилось делать великое усилие. Хотелось дышать не всеми легкими, а понемножку и как можно чаще, чтоб скорей обеспечить себя воздухом… Но помнилось Раджево предупреждение, что бывает с аквалангистами, если дыхание сбивается на такой ритм.
Таинственная холодная глубина надвигалась стремительно, и, не выдержав больше, он выпустил камень из рук. Казалось, услышал его стук на дне. «Ага, близко уже… Теперь и без камня можно погружаться…» Проплыл немного в сторону кручи, хотя руки и ноги не очень слушались, деревенели от холода. Пригнул голову к груди, бросил вниз руки, заработал ластами. Темень сгустилась так, что дно скорей угадывалось, чем виделось. Почти в тот же момент пальцы царапнули по дну, ощутили липкость ила и глины.
Густой и равномерный гул, зловещий клокот слышались тут сильней, из-за него не уловить было бульканья пузырьков выдыхаемого воздуха, шипенья и свиста легочного автомата. Что там может так реветь? Может, какой-то мотор работает или механизм? Тогда на Биргусе, когда ныряли с Мансуром, под водой был такой грохот, что уши закладывало. Потом так бабахнуло, что Мансура пришлось нести домой на руках. Может, и теперь здесь подготавливается какой-то взрыв?
Дно все опускалось и опускалось, рев воды становился нестерпимым. Слизи и ила на камнях здесь почти не было. Янг уже хватался за камни не для того, чтоб подтянуться вперед, а чтобы удержаться. Какая-то неодолимая сила отрывала его, разворачивала и так и сяк, даже ногами вперед. И вдруг руки оторвались от камней, Янга закрутило и понесло по кругу. Сопротивлялся беспощадной чудовищной силе как мог, греб руками и ластами — старался уплыть как можно дальше от этого рева, от этого дикого места! Наверх! Туда, где сереет вода, где должны быть воздух и солнце! Горячее, живое солнце…
На этот раз Янг греб сильней, над головой уже заметно посветлело. Его носило кругами, а он все греб и греб, отталкиваясь ластами. Стоило немного остановиться, выровнять дыхание и давление в ушах, как его снова затягивало в глубину. Круги сужались, быстрота вращения нарастала, усиливался рев. Янг уже догадался, что это ревет вода, проваливаясь под землю, понял, что его может засосать туда. На грани ужаса, сумасшествия сделал еще один отчаянный рывок вверх и почувствовал, как левую икру полоснула дикая боль, ногу согнула судорога… Дыхание сбилось, стало беспорядочным. Янг уже задыхался без воздуха. Может, из основного баллона весь воздух забрал? Бросил руки за шею, нащупал вентиль резервного, крутанул изо всей силы.
«Лечь на дно, выровнять дыхание…» — как бы услышал он Раджев приказ.
Беспорядочное, неуправляемое кувыркание… Глухой звон баллонов, Янга ударило о скалу, прижало к щели на дне. Лежал поперек щели, а его трясла, давила, всасывала дикая сила. Думал только одно: "Не выпустить загубника… Вдыхать — протяжно, выдыхать — протяжно… Ра-аз — два-а, ра-а-аз — два-а-а… Вдыхать — долго, выдыхать — долго…
А сколько там еще воздуха, хватит ли, чтоб одолеть этот водоворот? — Янг стонал от боли и дышал, дышал. — Когда же эта судорога отпустит?"
И вот почувствовал, что удушье проходит, воздуха стало хватать, дыхание выровнялось. Дотянуться бы теперь до икры, пощипать ее одеревеневшими от холода пальцами… И как-то дотянулся, помял, пощипал ее, не чувствуя этих щипков. Боль в икре стала утихать, растекаться, но нога не слушалась, бешеный поток ее бил, тряс, трепал, мял, швырял, и были моменты, когда казалось: вот-вот она оторвется и исчезнет в бездне. И все же в какой-то миг Янгу удалось ее подвернуть, а за ней и правую, упереться пятками ластов в край расщелины, оттолкнуться немного в сторону от основного потока. Буйству воды, дьявольскому массажу подверглись теперь только ноги, ласты тряслись и дергались, их ворочало то так, то этак… Сделал усилие, перевернулся на живот… Упираться ногами стало менее удобно, зато можно было хвататься руками. На одних руках и подтягивался, отодвигался от ненасытного жерла — казалось, полз очень долго, очень далеко. Потом изо всей силы оттолкнулся от дна, заработал ногами, но сразу почувствовал, что отполз мало. Его снова понесло по кругу, потянуло вниз, хоть он и сопротивлялся, махая руками и ногами. А потом перестал сопротивляться, стало приятно от того, что дал рукам и ногам покой, что плывет по кругу. В каком-то бреду представилось, что это буря или смерч, который где-то совсем близко ревет и воет, поднял его над землей, и он парит в густом воздухе, а руки, простые человеческие руки служат ему крыльями.