- Я этого не говорил, - усмехнулся Матвей. - Всех первоклашек раз в неделю водят к морю. Никаких там особых нагрузок, барахтаются у берега, загорают, набираются опыта общения с водой.
- Что, прямо здесь? - мой голос сорвался от возбуждения.
- У школы есть собственный выход на пляж, небольшая акватория за сеткой. Попасть за ограждение невозможно - детей охраняют самым тщательным образом.
- Кто охраняет?
- Ваш покорный слуга.
Впервые за последние несколько дней в моей душе зародилась надежда. Что-то теплое, доброе заструилось по венам, и на секунду дышать стало легче, будто тяжесть упала с уставшего сердца, давая ему кратковременный отдых.
- Ты выведешь Ваньку ко мне? - спросила я дрожащим шепотом.
- Я сделаю все, что смогу.
- Постой - постой! Я ведь еще не отыскала Макса.... даже на след его не вышла. - В голове началась суматоха, мысли спутались и загудели. - Нет смысла похищать Ваньку, пока не готов план побега, пока мы не выяснили, где Максим....
Я лихорадочно сжимала кулаки, нервно топталась на месте и даже не замечала, что стою на ноге у Матвея.
Тот приподнял меня и аккуратно отставил в сторонку:
- Теперь успокойся и внимательно слушай: тебе придется сделать выбор и выбор очень непростой. Купальный сезон скоро закончится, и нет гарантии, что ты успеешь отыскать своего Макса. Скорее всего, он уже не Максим и даже не помнит, что им когда-то был. Вчера ты спросила про центр переподготовки, из чего я сделал вывод: ты подозреваешь, что ему меняют специальность. Это еще больше усложняет дело. Боюсь, с таким объемом информации мы его не найдем. Относительно Ваньки: теперь его имя Филипп, он в памяти, слегка подавлен, но держится бойцом. С этой недели он вне картина. Вчера у них был урок физкультуры, и я водил их на море. Следующее занятие через неделю, и за эту неделю мы должны подготовить побег.
- Ты разговаривал с подружкой с КПП?
- Здесь не КПП, здесь блокпост-изолятор, - поправил меня Матвей. - Да, разговаривал, она выходит вечером во вторник.
- Какая жалость!
- Но может поменяться сменой. Мне это будет стоить..., а впрочем, тебя это не касается!
И тут мне стало действительно не по себе:
- Послушай, ты ведь жутко рискуешь. Во-первых, Ванька исчезнет с твоего урока! Во-вторых, они свяжут это дело со мной и снова выйдут на тебя! А в-третьих, тебя может сдать твоя же подружка. Так что прижмут со всех сторон.
- Тут ты права на все сто, риск очень велик, но я подстраховался. В следующий понедельник у нас с Ванькой урок физкультуры, а после него назначена плановая диспансеризация. Дети у нас невыездные, поэтому врачи приедут в интернат, начнется суета, хождение по классам... пропажу заметят только под вечер, а точнее, за ужином, когда пересчитают всех детей.
- Да, это может сработать.
- Мне присутствовать необязательно, так что все это время я буду вас сопровождать.
- До какого момента?
- Я еще не решил...
И в этот миг я поняла, что ничего о нем не знаю. Что движет этим человеком? О чем он думает? Кого оставил в прошлой жизни?
- Скажи, а у тебя есть дети в нашем мире?
Матвей отрицательно покачал головой:
- Нет у меня никаких детей.
- А жена?
- Была, пока не превратилась в монстра.
- Это как?
В нахлынувших сумерках его глаза блеснули желтым светом, а может, это был оптический обман?
- Моя бывшая поставляет сюда новобранцев. Так часто ходит через Грот, что окончательно свихнулась.
- С ума сойти, так ты женат на этой гадине из турагентства!
Вот это разворот! Жена Матвея - та самая дрянь, что уничтожила мою семью и еще сотни таких же семей!
- Тебя она тоже сдала под расписку?
- Со временем ей стало все равно, - понуро ответил Матвей, и мне опять показалось, что глаза его вспыхнули желтым.
А может, это были просто слезы? Что-то в его голосе, в самом движении ресниц выдавало вселенскую скорбь. Такую боль скрыть невозможно! Похоже, эта женщина была ему близка, а может, он ее по-прежнему любил.... Как пережить подобное предательство, при этом помнить все и не свихнуться?
- Матвей, ты очень сильный человек! - я крепко сжала его руку. - Прости, что думала о тебе такие ужасные вещи! Я законченная эгоистка: ведь если честно, ты не давал мне никакого повода, а я сама себе внушила, что ты отпетый бабник... и нарцисс...
Матвей расслабился и даже улыбнулся:
- Так вот, за кого меня тут держат: самовлюбленный озабоченный нарцисс!
- Я же сказала, извини!
Мне вдруг сделалось горько и стыдно: все это время я занималась исключительно собой, не замечая, что рядом со мной человек, и человек этот пытается помочь, рискует, тратит собственное время и ничего не требует взамен! В чем только я его не обвиняла, какие эпитеты не сочиняла и только потому, что он хорош собой, что прост со мной и откровенен. Матвей терпел меня все эти дни, безропотно сносил пинки и оплеухи, ни словом не обмолвился о собственных проблемах.