- Вы не волнуйтесь, все уже на местах. Сейчас мы вас тоже пристроим, - тарахтела веселая тетка, сверяясь с длинным мятым списком.
- Народ в автобусе? Оперативно!
Тетка, казалось, не слышала моей последней фразы - она растерянно таращилась на Ваньку:
- А вы, я вижу, вдвоем... очень странно...
- Чего тут странного? Я с сыном, сын со мной. По-другому нельзя - у вас тут сплошные пещеры: то обвал, то провал...
Тетка посмотрела на меня с недоумением:
- Провал? Какой еще провал?
- Да ладно, не берите в голову, - я миролюбиво махнула рукой. - Так, где там, говорите, наш автобус?
Веселая тетка совсем растерялась и даже слегка погрустнела:
- У нас автобусы не ходят, - потом как-то приободрилась, будто вспомнила о чем-то важном. - Следуйте за мной на распределительный пункт.
- Куда-куда?
Но тетенька уже спешила к обшарпанной серой постройке, напоминавшей классическую проходную.
За стойкой шла активная работа: два долговязых брата-близнеца, разбирали бумажки и ловко сортировали их по стопкам. Девица в странных бежевых штанах «а ля клеши семидесятых» собирала готовые стопки бумаг и разносила по окошкам. Дальнейшую судьбу бумажек я так и не узнала, потому что при нашем с Ванькой появлении двойняшки вытянули шеи и побросали все свои дела.
- Вы почему вдвоем?
- А вы? - спросила я не очень-то любезно.
Двойняшки растерянно переглянулись:
- Мы не вдвоем. Мы каждый по себе.
- Ну а мы друг за дружку, - ответила я, начиная терять терпение. - Проводите нас к группе. Мне нужно отыскать супруга.
Мои слова расстроили их окончательно. Казалось, еще мгновение, и оба расплачутся, словно мальчишки. Сопровождавшая нас тетка подошла к одному из братьев, шепнула что-то на ухо. Тот выслушал, безропотно кивнул и с умным видом начал заполнять бумажку. Второй заглянул в писанину, пришел в замешательство и, бросив на меня безумный взгляд, не говоря ни слова, вышел вон.
- Дурдом на выезде, - вздохнула я, - и массовое обострение!
- Мы зададим вам несколько вопросов, потом проводим к эмиссару.
- Час от часу не легче! Какие вопросы? Ведите меня к моей группе!
- Ваш возраст? - начал долговязый, игнорируя мой объективный протест.
- Не ваше дело! - огрызнулась я.
- Профессия?
- Слесарь-сантехник!
Долговязый с готовностью начал писать.
- Эй, что вы там пишете? - я перегнулась через стойку.
- Слесарь-сантехник, - констатировал юный придурок.
- Зачеркните немедленно! - рявкнула я. - И напишите «офтальмолог».
Я уже понимала, что проще ответить и не усложнять себе жизнь.
- Машину водите?
- А вам-то что?
- От этого и будет все зависеть.
- Уникальный ответ! А главное, все объясняет!
- Ваш водительский стаж?
- Десять лет.
- Прошу вас выложить на стол все документы, а также фотокамеру и телефон.
Я только развела руками:
- Телефон безвозвратно утерян в пещере, камера тоже, документы в отеле, могу предложить только грязный платок.
- И последний вопрос...
- Слава Богу!
- Здоровы?
- А вы? - осведомилась я, но тут же спохватилась. - Врожденный астигматизм и рефракционная амблиопия, - и зачем-то добавила. - Левого глаза.
- А еще у тебя дистония, - напомнил Ванька, молчавший до сих пор.
Долговязый важно кивнул и занес мои показания в протокол.
- Детородная функция в норме?
- Как видите, - кивнула я на Ваньку. - Надеюсь, это все?
- Теперь, пожалуй, все.
- И мы можем идти?
- Сейчас вас проводят.
- Ура! Мы свободны!
Из-за спины появилась знакомая тетка:
- Следуйте за мной!
- С превеликим удовольствием, - ответила я и кисло улыбнулась.
Передо мной, словно в вагоне метро, разъехались стеклянные двери, и вслед за теткой я шагнула в коридор.
Проход оказался довольно просторным. По всей его длине на равном друг от друга расстоянии располагались металлические двери, такие мрачные, такие неприступные...
- Куда мы идем? - не выдержала я.
- Ваш сектор номер семь, - ответила тетка, не оборачиваясь.
- А где мой муж?
- У вас нет больше мужа!
От неожиданности я споткнулась и ухватилась рукой за холодную стену, а Ванька побледнел, испуганно попятился назад.
- Что значит, нет больше мужа?
- Во всяком случае, он вас не помнит.
- Почему? - прохрипела я, часто моргая.
- Из Грота Тишины каждый выходит сам по себе. Все прежние связи стирает туман. Пропал из поля зрения, и тебя больше нет. Никто тебя уже не вспомнит, и ты не вспомнишь никого. Такова особенность тумана, такова особенность нашего мира.