За спиной, рассекая струившиеся по асфальту потоки воды, зашуршали автомобильные шины. Чтобы меня не окатило из лужи, я отпрыгнула к стене магазина, где продавались футоны. Мимо проезжала большая черная машина — на таких ездят правительственные чиновники. По-моему, «президент». В нашем районе такие лимузины попадались нечасто. Сейчас на таком разъезжает глава муниципалитета района Р., поэтому я знаю. Машина затормозила рядом, опустилось окно, и из него высунулась Мицуру.
— Садись к нам! — Мицуру сморщилась под падавшими на лицо каплями дождя и махнула мне рукой, заметив, что я колеблюсь: — Скорей, скорей!
Я поспешно сложила зонтик и прыгнула в машину. В просторном салоне работал кондиционер, гонявший холодный воздух, пахло дешевым ароматизатором. Должен быть и шофер, подумала я, но, к своему удивлению, увидела в водительском кресле средних лет женщину с растрепанной прической. Она обернулась и посмотрела на меня.
— Это ты живешь здесь, в муниципальных домах?
Ее голос резал слух — низкий и хриплый, какой-то шершавый.
— Я.
— Мама! Ну зачем ты? — с укором проговорила Мицуру, стряхивая носовым платком капли воды с моей школьной формы.
Ее мамаша — ни извинившись, ни рассмеявшись — уставилась на светофор. Вот, значит, какая у Мицуру мамаша. Я принялась ее рассматривать, стараясь понять, что у нее общего с дочерью. Меня всегда очень интересовало, как складываются отношения между людьми и передаются гены. Растрепанные волосы, отросшие после химии. Бурая кожа без следа косметики. Серый костюм джерси, больше похожий на ночную рубашку. Я не видела, что у нее на ногах, наверняка какие-нибудь босоножки с носками. Или замызганные кроссовки.
Неужели это ее мать? Еще хуже моей! Какое разочарование! Я посмотрела на Мицуру, сравнивая ее с матерью. Почувствовав мой взгляд, она подняла голову. Наши глаза встретились, и Мицуру покачала головой, как бы приглашая меня смириться с тем, что я увидела. Мать улыбнулась, демонстрируя ряд мелких зубов — совсем не таких, как у дочери.
— Чтобы из такого района, ходить в такую школу… Редкий случай!
Мать Мицуру от чего-то отказалась в жизни. Сейчас я знаю, от чего именно. От репутации и положения в обществе. На церемонии зачисления в школу я краем глаза оглядела родителей. Все они были граждане состоятельные и очень старались не выпячивать своего богатства. Или, вернее сказать, очень ловко умели показать его, не выставляя напоказ. Так или иначе, «богатство» — слово, которое было в ходу у всех присутствовавших.
Однако мать Мицуру относилась к этим благам с полным безразличием. Ушла в сторону, закрыла глаза. От нее пахло не богатством, а более понятными мне земными радостями — деньгами, драгоценностями, домом.
Как говорила Мицуру, мать приказала ей молчать, что они живут в районе Р., поэтому я ожидала увидеть эдакую мадам и ошиблась. Мицуру сообразила, о чем я думаю, и быстро сменила тему:
— Ты плакала?
Я взглянула на нее и ничего не ответила. Ее глаза до краев наполняла злоба. На меня смотрел сидевший в ней злой дух. И я только что схватила его за хвост. Она смутилась и отвела глаза.
— Сегодня позвонили. У меня мать умерла.
Мицуру помрачнела и ущипнула себя за губу, словно хотела ее вырвать вместе со ртом. «Интересно, а эта ее привычка?.. Чечетку на зубах исполнит?» — подумала я. Между нами шла борьба. Но она продолжалась недолго — Мицуру безоговорочно капитулировала:
— Извини.
— У тебя умерла мать? — проскрипела с водительского сиденья мамаша — как о чем-то не заслуживающем особого внимания.
Теперь уже моим противником была не дочь, а мать. Она бросала слова небрежно, прямо как те люди, что крутились вокруг деда. Прямые, открытые, для них важна суть, а не антураж.
— Да.
— И сколько ей было?
— Лет пятьдесят. А может, сорок восемь. — Точного возраста я не знала.
— Ага, как я примерно. И отчего она умерла?
— Самоубийство.
— А причина? Климакс, наверное?
— Не знаю.
— Мать и самоубийство… А детям-то после этого что делать?
Что правда, то правда. Она точно угадала мои мысли, и я была ей за это благодарна.
— Что ж, у тебя траур. Положены каникулы. Сиди дома. Куда ты еще собралась?
— Но она умерла за границей. Дома мне особо нечего делать.
— И поэтому ты выскочила под ливень?
Мать Мицуру ткнула пальцем в лобовое стекло. Машины еле ползли по улице в потоках воды с небес. Женщина изучала меня в зеркало заднего вида, буравя острыми, глубоко посаженными глазками.
— Сегодня мне действительно надо в школу.