– Или незачем показывать, товарищ контрадмирал. – Отозвался с первого сиденья Сашка.
– Наверное вы правы, Александр Ильич. – Согласился с ним Берг.
– Аксель Иванович, вы читали отчёты о последних испытаниях радаров? – Спросил Сашка.
– Да, получил сегодня утром как раз перед парадом. Испытатели в восторге! Передвижные локаторы уверенно опознавали цель за тридцать-сорок километров на высоте четыре километра. Стационарные позволяют это делать с расстояния не менее семидесяти километров, а при благоприятных условиях и до ста. Работают и наши блоки помех, до семидесяти процентов ложных целей они отсеивают. Все ваши предложения, Андрей Николаевич, блестяще себя оправдали.
– Кажется, успели, – добавил к его словам Андрей.
– Вы правы, – согласился с ним Берг, – локаторы уже идут в западные округа, к концу месяца будет развёрнут первый рубеж.
– Дадут ли нам этот месяц? – бросил в пустоту Андрей.
– А меня больше беспокоит агентура Абвера. – Сказал Сашка. – Как бы чего–нибудь не разнюхали про локаторы.
– Не должны, Александр Ильич, – успокоил его Берг, – НКВД такой охраной их окружил, что даже меня допустили только после тройной проверки документов.
Эмка подъехала к воротам института, все достали пропуска, подошедшие охранники стали тщательно их проверять. Только удостоверившись в праве прибывших пройти за ворота, охрана открыла их. Выйдя из машины, они сразу отправились в лабораторный корпус, перед входом в который у них опять проверили пропуска.
Работа в корпусе была в самом разгаре. Молодые инженеры тестировали транзисторы, испытывая их на всевозможных режимах. Каждый двадцатый сжигали, определяя ток пробоя. Довольные лица инженеров лучше всяких слов рассказали о результатах. Кажется, и здесь успех. Можно запускать производство и проектировать схемы уже не только для ламп, но и для их продукции. Андрей помнил, как узнав насколько легче станет самолётная рация профессор Берг только недоверчиво покачал головой. Теперь же полгода работы директором института сделали его самым горячим сторонником использования полупроводников в радиотехнике. Хотя главной его страстью были радиолокаторы. Они были его детищем, и даже рекомендации Андрея он старался творчески осмыслить и применять их по своему.
Не понимал он только необходимость в столь сложное время тратить большое количество средств на работу третьей лаборатории, занимавшейся разработкой элементов вычислительной техники. Но как убедила его работа в данном институте, всякое дело проводящееся в нём имело глубокий смысл и практическую пользу, если не сейчас, то в будущем.
Андрей с Сашкой подключились к работе, надеясь к вечеру закончить всю серию испытаний. Но спустя несколько минут в лабораторию вбежал испуганный дежурный по канцелярии. Задыхаясь от быстрого бега, он сообщил, что батальонного комиссара Банева срочно требуют к телефону. Выяснив что звонок из Кремля, Андрей немедленно отправился к телефону. На другом конце провода Поскребышев сообщил ему, что ему будет звонить сам Сталин. Сашка с удивлением услышал эту новость, вождь никогда не беспокоил его днём, тем более не отрывал от работы. Наконец на другом конце провода раздался мягкий голос Сталина, сдобренный уже привычным акцентом.
– Здравствуйте, товарищ Банев, как обстоят дела с производством нужной нам продукции?
– Здравствуйте, товарищ Сталин. Мы уже закончили все испытания, и с завтрашнего дня можем приступать к промышленному выпуску.
– Это хорошо, что вы опережаете график. Мы думаем, что ваш институт можно отметить Ленинской премией за успешную работу.
– Служим Советскому Союзу. – Отрапортовал Андрей.
– Скажите, товарищ Банев, а как у вас в институте обстоят дела с национальным вопросом?
– С национальным вопросом? – Опешил Андрей. – Как и везде. Есть люди разных национальностей. Я точных цифр не помню, но могу предоставить их через несколько минут.
– А сколько у вас в институте лиц еврейской национальности?
– Я могу предоставить полный отчёт, товарищ Сталин.
– Хорошо, товарищ Банев. Мы будем ждать вас вместе с профессором Бергом через полтора часа с полным отчётом по всем работам, и национальному вопросу тоже.
Сталин положил трубку. Но по его голосу Андрей, хорошо изучивший вождя за эти месяцы, понимал, что тот доволен, и даже не пытается скрыть это. Причем вряд ли это касалось завершения работы по радарам, об их ходе он постоянно консультировался у профессора Берга. И, наверняка знал все тонкости гораздо лучше Андрея, основной работой которого была разработка транзисторов.
Андрей сообщил Бергу о вызове в Кремль. Профессор сразу начал отбирать нужные для доклада бумаги. Андрей же отправился в отдел кадров за справкой о национальном составе сотрудников института. Хотя численность евреев в институте он хорошо знал. На настоящий момент их было пятеро, четверо в отделе прикладной математики третьей лаборатории. И один в лаборатории радиолокации. Хотя Сашка, предупреждённый Берией о возможном интересе сионистов к их институту, безжалостно вычеркивал их из списка претендентов, и оставил только тех, за кого лично поручился Аксель Иванович. Впрочем, был ещё один, шестой, но тот на вторую неделю работы стал проявлять излишнее любопытство к работе других сотрудников, за что и был немедленно уволен и переведён куда–то в Среднюю Азию. Начальник охраны института провёл воспитательную беседу с другими сотрудниками и отбил у всех желание не только спрашивать чем занимаются другие, но и даже смотреть на чужие столы.
К четырем часам они уже входили в приёмную Сталина. Ожидавший их Поскребышев велел подождать и вошёл внутрь, но почти сразу вышел и приглашающим жестом открыл перед ними дверь. Андрей постарался сосредоточиться, страха он давно уже не испытывал, убедившись в том, что Сталин прежде всего прагматик и, пока он будет верно служить стране, опасаться ему нечего, но волнение всегда присутствовало. В кабинете вождя они с Бергом обнаружили кроме самого Сталина ещё четверых человек, сидящих за столом. Сам Сталин по своему обыкновению ходил вдоль кабинета. Увидев входящих, он указал им на стулья по другую сторону стола. Андрей с профессором сразу сели, указания вождя нужно было выполнять без задержек. Андрей посмотрел на другую сторону стола, изучая находящихся там посетителей вождя. Одного он узнал сразу, это был известный кинорежиссёр Эйзенштейн, остальные были ему незнакомы. Хотя немного подумав, он сумел узнать ещё одного человека, это был молодой, потому Андрей и не смог его сразу признать, профессор теоретической физики Ландау. Незнакомы были только двое, один с круглыми очками на утомлённом лице, и другой, с длинными волосами, несмотря на лысину на полголовы, и умным взглядом, в котором сквозило превосходство и самоуверенность.
– Знакомьтесь товарищи, – сказал Сталин, – это делегация творческой интеллигенции, прибывшая по поручению Общества Еврейской культуры. Это кинорежиссёр Эйзенштейн, профессор Ландау, поэт Фефер и актёр Михоэлс.
Андрей удивился, делегация действительно была очень представительной. Каждый из них по отдельности имел немалый вес в предвоенном советском обществе, а все вместе представляли немалую силу, с которой необходимо было считаться даже Политбюро и Сталину. Хотя сразу было видно, что Эйзенштейн тяготится этой миссией, он даже отсел от своих товарищей подальше, насколько позволяла длина стола. Хотя про него Андрей и слышал, что он не еврей, но ничего документально подтверждающее или отрицающее эту версию ему найти так и не удалось. Приходилось поступать в соответствии с английской мудростью – «"если что–то выглядит как утка, ведёт себя как утка и крякает как утка, то скорее всего это она и есть"». «"Гениальный и непримиримый"» по отзывам его поклонников (впрочем говорили они всё это намного позже, когда всесильный НКВД потерял свои страшные зубы) Ландау отчаянно трусил, пытаясь скрыть это за рассеянным видом, но получалось у него плохо. Поэт был спокоен, как человек уверенный в своей правоте. Но всё же главным в этой делегации был не он. По властному взору Михоэлса сразу было ясно, кто в ней руководит. Ясно это было и по внимательному взгляду, с которым он рассматривал Андрея. Он что–то знал и даже не пытался это скрывать.
Сталин тем временем представил и Берга с Андреем и перешёл к главному вопросу, ради которого он и пригласил их.