Андрей отложил гитару, чего-то его в философствование тянет. Наверное, отошeл от первоначальной обиды и осознал ту простую истину, что... Витя всe-таки прав. И по-хорошему нужно было упрятать его, Андрея Банева, в этот бункер ещe два года назад.
Но там, на самом верху, куда нужно глядеть задрав голову высоко в небеса, пришли к выводу, что забавно будет половить на живца крупную рыбу, известную под именем английской разведки. Ибо только она заслуживает столь изощрeнного способа лова. Всех остальных можно банально загрести неводом, или поймать на мормышку слухов или полуправды. Эта же хитрющая щука «сикрет сервис» сама кого угодно обманет и продаст. Как говорили во времена инженера Банева - разведeт и кинет. Не со стопроцентным успехом, конечно, это не Голливуд а его неистребимым Джеймсом Бондом, но соотношение успехов и провалов у британцев всяко получше, чем у других мировых разведок. Не считая несуществующий пока Моссад, на который работала еврейская диаспора всего мира. И головную боль и «зубовный скрежет» разведок капстран Западной Европы легендарную «штази» Восточной Германии.
Кто именно дал распоряжение на такую «рыбалку» - сам Верховный или хватило решения одного Лаврентия Палыча - ни Витя, ни тем более Андрей с Сашкой не знают. И не узнают никогда. Такие решения бумажных следов не оставляют, ими в мемуарах не хвалятся по той простой причине, что люди имеющие право на такие решения мемуаров не пишут. Мемуары пишут их непутeвые детки, которым не хватает ума держать язык за зубами.
А всякое «гуано» из журналистов и историков потом старательно исследует эти жизнеописания в надежде отыскать очередное тeмное пятно и раздуть его до размеров навозной лужи.
«Грешен есмь ибо человек!» Так любил говорить отец Георгий, обнаружив очередную человеческую глупость или подлость. Жаль только, что поступать таким образом приходится слишком часто.
По намeкам Вити, работал на МИ-6 кто-то с таких верхов, что взять его за жабры можно только с прямого позволения Верховного. А тот такие решения привык принимать только после предоставления неопровержимых доказательств. Это ведь не тридцать седьмой год, когда «били по площадям» боясь не успеть, а потом хватались за голову от осознания того, что натворили. Сейчас данный товарищ должен быть уличeн такими неопровержимыми доказательствами, чтобы от их лицезрения у него немедленно возникло желание достать свой именной маузер и застрелится десятью выстрелами в голову. Или в сердце. А после опечаленная редакция «Правды» поведает всей стране, что «не выдержало сердце ещe одного верного ленинца». Или сталинца? Как сейчас принято оформлять подобные статьи?
За два года нахождения здесь Андрей так и не выработал привычки читать передовицы газет. Не верил газетам и телевидению в своe время, не научился этого делать и сейчас. Предпочитал слушать радио, которое тоже не эталон честности, но в эфире водятся и другие станции, которые можно послушать и сравнить. Какая никакая, но всe же замена Интернету. Проблема в том, что языки знать надо, или держать под рукой переводчиков. С немецким проблем нет. Сашка в этом же бункере сидит, переводит. Английский на самом Андрее. А Ирина оказывается французский учила, так что общий смысл фраз понять и перевести может.
Информации вполне достаточно чтобы понять главное - ни хрена не понятно!
Нет самого важного! Объективного и осведомленного источника информации, который покажет пальцем в то место, где нужно слушать или читать очень внимательно, и отметeт то, что никакого интереса не представляет.
Виктора не хватает. Генерал Зайцев целую неделю чистит авгиевы конюшни московских наркоматов, выхватывая из своего плотного графика немного времени для вечернего звонка с проверкой охраны их объекта. Самому Андрею ни разу не звонил. Наверное опасается, что не сможет отказать и придeтся отвечать на вопросы. А отвечать не хочется. Или пока нечего.
Прозвучал осторожный стук в дверь. Ирина, угадал Андрей. Сашка, когда ему приспичит поговорить, просто тарабанит в дверь ногами. Андрей повернул штурвал, открывая кремальеры двери. Витя не мелочился, оборудовав бункер корабельными дверьми, хорошо хоть с подводной лодки не поставили. Андрею с Сашкой без разницы, а вот Ирине с еe животом было бы проблематично протискиваться в круглую дверь.
Газовых атак опасался что ли? Впрочем, на фоне событий недельной давности эти опасения уже не кажутся шизофренией.
Ирина перешагнула край двери, придерживая руками живот. Андрей подхватил еe за плечи и довeл до кресла, где она и устроилась, примяла оставшиеся с прошлого еe посещения подушки и произнесла.
- Спой ещe, а то я не всe расслышала.
После признания в своей иновременности Андрею пришлось ознакомить жену со многими вещами. А интересовало Ирину многое. Прежде всего то, о чeм он понятия не имел. Как будет развиваться женская мода? Нет, общие тенденции Андрей естественно помнил, но вот частности, которые и интересовали жену, он не знал совершенно. Ну и много других тем, о которых он имел весьма смутное представление. А женщинам так хочется это знать. А мужчинам так неприятно вести разговор об «этих глупостях».
Слава родной коммунистической партии, что в этом времени подобные разговоры считаются буржуазным пережитком и мещанством, а то неизвестно, как бы Андрей выпутывался из данной темы. А так отделался лeгким порицанием и наказанием в виде пения песен.
Песни Ирина любила. Некоторые заставляла повторять, некоторые заучила наизусть и с превеликим удовольствием пела сама, некоторые не понимала, но петь не запрещала. Каждая новая песня спетая мужем была событием, а в последнюю неделю просто праздником. А чем ещe заниматься в подземелье, даже столь комфортабельном.
Бункер Витя готовил на гораздо большее количество народу. Вполне возможно, изначально подразумевался запасной командный пункт, но потом его превратили в этакий ковчег, в котором можно переждать немалый промежуток времени. И весьма комфортно в понятиях этого времени. И спальни, и санузел, и душ, и столовая. Кабинет для Андрея с Сашкой с приготовленной документацией по третьей ЭВМ. Та же самая гитара и то знак заботы. Особо порадовал радиоприeмник с выведенной наружу антенной. Брал большинство европейских столиц, жаль только переводить тот же Мадрид или Рим было некому.
Андрей вновь запел на этот раз вполголоса, Ирина прислушалась к словам, пытаясь выстроить в голове реальность чужой войны, на которой можно было вот так запросто лететь в один конец с единственной целью - погибнуть, прихватив с собой побольше врагов.
«Парашют оставлен дома
На траве аэродрома,
Даже, если захочу не свернуть.
Облака перевернулись,
И на лбу все жилы вздулись,
И сдавило перегрузками грудь.
От снарядов в небе тесно.
И я пикирую отвесно.
Исключительно красиво иду.
Три секунды жить осталось
И неважно что так мало,
Зацветут ещe мои деревья в саду.»
Глаза у Ирины расширились, она подалась вперeд. В это время люди отзывчивее на чужую боль. И на чужой подвиг, даже если его совершает враг.
«Не добраться им до порта,
Вот и всe - касаюсь борта.
И в расширенных зрачках отражeн
Весь мой долгий путь до цели,
Той, которая в прицеле.
Мне взрываться за других есть резон.
Есть резон своим полeтом
Вынуть душу из кого-то,
И в кого-то свою душу вложить.
Есть резон дойти до цели,
Той, которая в прицеле.
Да потому что остальным надо жить.»
Песня закончилась, Андрей прижал струны рукой и услышал совершенно удивительный вопрос.
- Это ты про себя пел?
Андрей замер - такой взгляд на ситуацию ему в голову не приходил. Ирина ждала ответа, а сказать ему было нечего. Не чувствовал он себя смертником, главной задачей которого было утащить за собой побольше врагов.
Выручил Сашка. Зевая так, что была опасность вывихнуть челюсть, он зашeл в кабинет, уселся верхом на свой стул и пояснил.
- Камикадзе - японские лeтчики-смертники.
Теперь Андрею пришлось удивляться. Песню эту он ещe не пел, слово не упоминал, да и появиться камикадзе вроде бы время не приспело. Японцы, кажется, пришли к этой идее году к сорок четвeртому. Выходит, что и на востоке мир поменялся быстрее, чем думалось.