Андрей прекрасно понимал последние слова генерала. Заговорщиков следовало допросить, а не прямиком на тот свет отправлять. А с другой стороны, удалось бы Калинину уговорить их отказаться от переворота? То-то же. А так, пусть и не самое лучшее решение, но всe же не полный проигрыш.
- Витя, а чего эта Землячка так на слова Калинина разозлилась? - Захотелось подробностей Андрею.
- А ты не знаешь кто это? - Удивился генерал. - Капитально у вас там, в будущем, историю почистили. Таких личностей и не знать! - Виктор посмотрел в сторону выброшенной коробки с Казбеком, но нашeл в себе силы отвести взгляд. - Роза Залкинд из тех «фурий революции», что ни врагов, ни друзей никогда не жалели. На еe руках столько крови, что Джек Потрошитель, про которого ты нам рассказывал, рядом с ней просто мелкий хулиган. Расстреливать из пулемeтов по несколько часов подряд он не додумался! Причeм лично, как Розалия Соломоновна!
Андрей вспомнил, кто такая Роза Залкинд-Землячка. В начале девяностых обличители коммунизма откопали столько запрятанных в архивах подробностей жизни пламеннных революционеров, что можно было публиковать новую «Книгу Страшного суда». И собирались, и пеной исходили в обличениях, но потом быстренько затихли. Верхушка захвативших в России власть новоявленных демократов просто запретила это делать, потому что речь шла об их близких родственниках - дедушках и бабушках.
- Витя, а не перестарались твои хлопцы? Всe-таки Политбюро, хоть и заговорщики.
- Да не мои это ребята, товарищ полковник. Мои бы таких косяков не допустили. - Ответил генерал. - Только вот, по странному стечению обстоятельств, мои волкодавы получили приказ выдвигаться в совсем другое место...
Генерал оборвал фразу, давая понять, что большего сказать не имеет права. После таких слов стало понятно, что слова «очень хорошо» оценивают произошедшее с большой натяжкой. Скорее всего, руками Виктора, вернее случайно оказавшихся в центре событий солдат охраны, одна группа кремлeвских пауков списала в расход другую. Разгромили заговор, а заодно спровадили к чертям собачьим своих политических противников. И кто это сделал, лучше не знать. А если догадываешься, то делать вид, что ничего не понял. Лаврентий Павлович ценит в людях не только острый ум и догадливость, но и понимание того, когда этот ум можно проявить, а когда прикинуться валенком и не отсвечивать.
- Товарищ генерал, а кто же из них на Англию работал? - Сашка попытался зайти с другой стороны.
- Косвенно - все. А прямо никто! - Отрезал Виктор. - Людей такого уровня в шпионы редко вербуют, разве что в молодости, пока они в малых чинах. - Пояснил генерал. - А потом всe больше через окружение стараются влиять.
Андрей слегка покачал головой. Тезис сомнительный, если посмотреть на результаты деятельности Горбачeва и других «героев» перестройки. Но раз Виктор не пожелал говорить, то следовательно эта тайна такого уровня, что им знать не следует. Меньше знаешь, спокойнее спишь. А догадки и домыслы, возникни они в голове, к делу не подошьешь.
- Сколько нам ещe здесь отсиживаться? - Андрей постарался сменить тему разговора, который был опасен излишней секретностью сказанного.
- Можно хоть сейчас! - Отозвался генерал Зайцев. - Но, во-первых, на верху ночь. А, во-вторых, дайте мне немного отдохнуть. Двое суток не спал. - Виктор встал из-за стола. - Где у вас тут свободная койка.
Андрей довeл уставшего генерала до соседней комнаты, которую они не занимали, повернул голову в сторону кухни и успокоил кивком головы жену, ожидавшую результатов разговора, повернулся вглубь комнаты и обнаружил упавшего на кровать Виктора уже спящим. Стащил с него сапоги, укрыл одеялом, в бункере было довольно прохладно и потушил свет. Плотно прикрыв дверь, полковник Банев отправился успокаивать жену.
27 мая 1942 года Южнее Берлина
- Не дам я тебе людей! Нет у меня никого! Даже обозников и кашеваров! - Полковник Герман сердито махнул рукой. - И танка ни одного не дам.
- Товарищ полковник, не хватит мне сил. - Пытался переубедить его капитан Игнатов. - Немцы сразу подвох почувствуют.
- А мне, думаешь легко одной бригадой половину армии изображать? - Выдвинул новый аргумент командир бригады. - У тебя и так самый полный состав батальона.
Володька внимательно слушал словесную перепалку начальства, прикидывая во что этот спор выльется его роте. Комбриг, конечно, прав. Изображать одной бригадой все танки армии, такая задача, что под силу только шестнадцатой бригаде. Они почти неделю дурку валяют, а немцы ещe ничего не поняли. И похоже понять уже не успеют. Вчера утром их армия перешла в наступление, и немецкое командование в панике - в берлинских штабах пытаются понять, что это за танковая часть большевиков вынырнула северо-восточнее Лейпцига. Спустя какое-то время разберутся, конечно. А их задача, шестнадцатой бригады, оставшейся на прежнем месте, растянуть это время до бесконечности. Оттого и тормошит штаб фронта командование их бригады. Нужно начать наступление, которое убедит противника, что Первая танковая армия на прежнем месте - штурмует южные пригороды Берлина.
Поверят ли? Хотя до сегодняшнего дня верили и усиленно рыли окопы на направлениях предполагаемого удара их армии. Только вот большая часть войск ещe неделю назад отведена в тыл и переброшена на соседний фронт к Рокоссовскому. А тот вчера совершил то, чего немцы очень сильно боялись, но надеялись, что у Центрального фронта на это нет сил. Рокоссовский нанeс удар на север. И нанeс танковой армией, которой у него в этом месте не было, и быть не могло. По сведениям немецкой разведки. Да и в реальности три дня назад еe там действительно не было. А теперь вот есть.
И для того, чтобы немцы не поняли, что это не Седьмая танковая армия, как переговаривается в эфире их родной Второй танковый корпус, им здесь сегодня придeтся идти в бой.
Прав, несомненно, и Игнатов, три дня назад получивший звание капитана. Сил у их батальона, в задачу которого входит держать фронт на бывшем участке Семнадцатой танковой бригады, вполне хватает обороняться, но переходить в наступление одними наличными силами неразумно. Пробить фронт они не смогут, но, к великой радости комбата, задача такая перед ними и не ставится. Задача убедить солдат противника, что их здесь в три раза больше. Ну, хотя бы в два. Потери в корпусе были изрядные, и немцам об этом прекрасно известно. Следовательно, сегодня танцевать перед немецкими траншеями не одним взводом, как обычно, а всеми машинами. По крайней мере, всеми танками, вытаскивать машины поддержки под прямой огонь противотанковых батарей просто глупость. Сам себе потом не простишь. Вот и прикидывай, как девятью танками изображать три десятка. Причeм не просто изображать, а проводить наступление, пусть командование и не давало приказа что-либо захватывать. Дошли до позиций противника, постреляли, сделали вид, что не рассчитали силы и отходи.
Они уже полмесяца так воюют. Продвинулись вперeд, пощупали оборону противника, нашли дырку - вперeд прорвались. Не нашли, отошли назад, в другом месте ткнулись. Немцы тоже так воюют. Помирать никому не хочется. Но до сегодняшнего утра Гансы считали себя слабее и отходили чаще. Как поведут себя немецкие генералы, если обнаружат, что противник намного слабее их, остаeтся только догадываться. То ли перейдут в наступление и постараются отбросить остатки армии подальше от своей столицы, то ли снимут части с фронта и перебросят против Рокоссовского?
Плохо то, что им, как всегда, достанется самый сложный участок. Вон, комбриг упирает на то, что у них самый полный состав батальона. Так он им не с неба свалился. Пополнение ко всем одинаково приходит. Просто первый батальон воюет лучше и теряет меньше. Не зря их комбат всего за год из лейтенантов в капитаны вырос. А из взводных в командиры батальона. Глядишь, ещe и генералом станет. Если вышестоящее начальство будет всe также звания и награды раздавать.