При вступлении в Пруссию русские войска чувствовали доброжелательное отношение местного населения. Об этом свидетельствуют, например, рапорты П. В. Чичагова и П. X. Витгенштейна Кутузову. Так, в рапорте от 31 декабря 1812 г. (12 января 1813 г.) Витгенштейн сообщал следующее: «… При занятии нами Кенигсберга, как и вообще всех прусских городов, по получении прокламации приняты мы жителями чрезвычайно хорошо, не токмо как друзьями, но как избавителями их от ига французов».[187] При освобождении русскими войсками Берлина 20 февраля (4 марта) население не только их приветствовало, но и хотело к ним присоединиться. Прусская полиция разгоняла народ, опасаясь антиправительственных выступлений. Расположению населения к русским войскам способствовало участие в освобождении немецких земель от наполеоновского господства Русско-немецкого легиона, сформированного в России в 1812 г. Россией было поддержано стремление немецких патриотов создать легион, сплотить в нем патриотические силы для освобождения Германии от наполеоновского господства.
Местом его формирования стал г. Ревель (Таллин). В начале 1813 г. легион несколькими эшелонами был отправлен к границам Восточной Пруссии. В марте он расположился в Кенигсберге. Легион состоял из военнопленных, перебежчиков, из патриотически настроенных представителей немецкой интеллигенции, вынужденных эмигрировать в Россию. В период развертывания военной кампании 1813 г. легион участвовал в военных действиях в Северной Германии, позднее он был переброшен в Данию и Нидерланды.[188]
В боях за освобождение Польши, Пруссии, других немецких государств наряду с регулярными русскими войсками действовали и отличились соединения Д. С. Дохтурова, Д. В. Давыдова, А. И. Чернышева, М. С. Воронцова, Ф. Ф. Винценгероде, М. И. Платова, А. С. Фигнера. Все они проявили смелость и быстроту натиска, бесстрашие и героизм в боях. Рейды в глубокий тыл наполеоновских войск сеяли в них панику, дезориентировали в отношении движения основных армейских сил, наносили врагу большой материальный урон.
В военную кампанию 1813 г. большой смелостью, дерзостью налетов на наполеоновские войска продолжали отличаться отряды, которыми командовал А. С. Фигнер. Он сам не раз проникал в центры расположения сил противника, даже в его военные крепости. Так, в январе 1813 г. Фигнер по поручению Кутузова оказался в данцигской крепости, обороне которой Наполеон тогда придавал особое значение. Даже взятый там французами под стражу по подозрению в излишнем интересе к военным сведениям (Фигнер выдавал себя за итальянского купца, якобы ограбленного казаками) он сумел не только опровергнуть все обвинения, но и войти в полное доверие к ближайшему военному соратнику Наполеона генералу Ж. Раппу, возглавлявшему военные силы в Данциге. Это доверие оказалось столь велико, что Фигнер был направлен Раппом с важными депешами к Наполеону. Естественно, все они попали в ставку Кутузова.
Жизнь бесстрашного героя-партизана оборвалась 1 октября 1813 г., когда его отряд сражался близ г. Дессау с намного превосходившими силами наполеоновских войск. Зажатый в полукольцо отряд, в котором сражались наряду с русскими представители испанского и итальянского народов, был оттеснен к Эльбе. Когда кончился кровопролитный неравный бой маршал Ней приказал отыскать Фигнера среди раненых или убитых. Но на берегу была найдена только его сабля. Воды Эльбы поглотили легендарного героя-партизана, бесстрашно сражавшегося в 1812 г. за освобождение своей Родины, а в 1813 г. — за освобождение немецкого народа от наполеоновского господства.
Последнему бою, в котором погиб в двадцать шесть лет Александр Фигнер, посвятил проникновенные поэтические строки Ф. Н. Глинка:
Отдавая дань восхищения великому подвигу русского народа в борьбе против наполеоновского нашествия на Россию, героизму русских войск в Освободительной войне 1813 г., народные массы Германии отнюдь не идеализировали царизм. Это особенно явственно проявилось в изменившемся отношении в Германии к Александру I после Венского конгресса, после создания реакционного Священного союза европейских монархов.
188
Подробно см.: