Возвращаясь в Чикаго, мне пришлось опустить оба окна моего «жучка», чтобы не уснуть. Я устал как собака, но мысли мои продолжали вертеться как белка в колесе – быстро-быстро и все без толка.
От иронии происходящего мне становилось совсем кисло. Белый Совет подозревает в убийствах меня, и если других подозреваемых не найдется, мне не жить. Таким образом, дело, которое расследовала Мёрфи, приобретало для меня особую важность. Но продвинуть его я мог, только поняв, каким заклинанием пользовался убийца, а узнать это я мог только опытным путем, что само по себе уже могло обеспечить мне смертный приговор. Уловка двадцать два. Относись я к Моргановым интеллектуальным способностям хоть с минимальным уважением, я заподозрил бы, что он сам убил этих несчастных, чтобы возложить вину на меня.
Впрочем, это вряд ли. Морган мог изворачиваться и даже кроить закон под себя, добиваясь правосудия – в том виде, в каком он его понимал, конечно, – но грубо нарушать его не осмелился бы. Но если не Морган – кто мог это сделать? Не так уж много в мире людей, обладающих силой, способной привести в действие такие чары. Если, конечно, в квазифизических законах, которым подчиняется магия, не обнаружится такой, согласно которому взорвать сердце проще, чем любой другой предмет; а этого я не узнаю, если только не проведу запретного эксперимента.
Бьянка должна была знать больше о том, кто мог бы проделать это, – кто, как не она. Я так и так собирался переговорить с вампиршей, но визит Моргана сделал этот разговор жизненно необходимым. Черт, Мёрфи будет не в восторге от такого направления моих поисков. Более того, поскольку дела Белого Совета должны храниться в тайне от всех непосвященных, я не смогу объяснить ей, зачем делаю это. Час от часу не легче.
Знаете, порой мне кажется, что Тот, наверху, очень меня не любит.
Глава 8
Домой я добрался только в третьем часу ночи. Часы в «жучке» не шли (а как же еще), но я довольно точно определял время по звездам. Я ощущал себя выжатым лимоном с нервами, натянутыми туже гитарных струн.
Я сильно сомневался в том, что мне удастся уснуть, поэтому решил развеяться, занявшись ненадолго алхимией.
Мне иногда жаль, что у меня нет какого-нибудь почтенного, приемлемого обществом хобби, которым я мог бы заниматься в часы вроде этого. Ну, скажем, пилить на скрипке (или у него был там альт?), как Шерлок Холмс, или фигачить по клавишам духового органа, как в диснеевской версии «Капитана Немо». Увы, я ничем таким не занимаюсь. Наверное, меня можно сравнить с чародейским аналогом классических компьютерных фанатов. В свободное время я занимаюсь магией – то так, то этак, и меня это вполне устраивает. Черт, надо, надо рано или поздно начать жить, как положено нормальному человеку.
Я живу в полуподвале большого старого дома, в который напихано полным-полно квартир. Зато полуподвал, а вместе с ним и подвал полностью мои, что весьма удобно. Я единственный жилец целых двух этажей, и плачу за них меньше, чем те, окна которых целиком расположены выше уровня земли.
Дом полон шорохов, скрипов и вздохов – это время и те, кто жил в нем раньше, оставили воспоминания о себе в кирпиче и дереве. Всю ночь я слышу эти звуки, доносящиеся ко мне со всех сторон. Это старый дом, но он поет в темноте. Поет – значит живет. Это мой дом.
Мистер уже ждал меня на нижней площадке лестницы, ведущей в мои апартаменты. Мистер – это огромный серый кот. Не большой, а именно огромный. Я знаю собак, уступающих ему ростом. Веса в нем больше тридцати фунтов и ни капли лишнего жира. Я так думаю, наверное, отцом его была рысь, или пума, или кто-нибудь в этом роде. Я нашел его в мусорном баке три года назад. Тогда это был мяукающий котенок с хвостом, оторванным собакой или машиной – не знаю, кем именно, но Мистер терпеть не может ни тех, ни других и при виде их либо исчезает, либо, напротив, нападает без предупреждения.
На протяжении нескольких следующих месяцев Мистер восстановил душевное равновесие. Более того, он проникся убеждением, что именно он является законным жильцом этой квартиры, а я – иждивенец, которого он из милости пускает пожить на его жилплощади. В описываемый момент он посмотрел на меня и недовольно мяукнул.
– Я думал, ты еще на свидании, – сказал я.
Он подошел ко мне и игриво потерся плечом о мое колено. Я пошатнулся, схватился за стену, чтобы не упасть, и отпер дверь. Мистер вошел первым, как будто по-другому быть не могло.
Моя квартира состоит из гостиной – не слишком просторной комнаты с кухонной нишей в углу и большим камином у стены. Через дверь в противоположной стене можно попасть в другую комнату, мою спальню и ванную, а через люк в полу – в подвал, где я устроил свою лабораторию. В гостиной полно барахла: весь пол застелен коврами, стены увешаны гобеленами, все горизонтальные поверхности заставлены побрякушками, а на до предела забитых книжных полках я когда-нибудь обязательно наведу порядок.