– Логично, – встрял Казак. – А потом, допустим, кто-нибудь на какие-нибудь дедовские записки наткнулся или вообще случайные люди нашли. Но что нам это дает?
– Установить, кто проводил изъятие ценностей легко. Это я по своим каналам выясню. Искусствоведы часто занимаются подобными расследованиями. Есть опытные люди.
– Разумеется, наш заказчик оплатит ваш труд и труд этих людей…
– Да бросьте! Мне и самому интересно. Я ж на пенсии, чем еще старику заниматься?
– Но только тут вот какая странность. Я уж раскрою карты. Дело в том, что эти картины пытались переправить за границу. Вопрос: зачем? Если они всплыли совершенно легально, то зачем лезть в криминал? К тому же, имеется риск все потерять. Что и случилось.
– Вообще-то на Западе произведения искусства стоят куда больше. К тому же… Знаете, я ведь в законах не очень разбираюсь. Если, допустим, их строители нашли при ремонте? Это что – клад или как-нибудь по-другому называется? Наверняка и теперь положено как-то и с кем-то делиться? С государством, с владельцем земли? А вот насчет заграницы… Ведь мелькала у меня какая-то идея. А! Ведь точно… Погодите, я включу компьютер. Мне надо в Интернет прогуляться.
Реставратор запустил машину и влез в Сеть. На экране стали мелькать различные сайты на иностранных языках.
– Так-так, где-то здесь было… А, вот нашел. Речь идет об одном немецком аукционе. Это, конечно, не «Кристи», но тоже очень престижная контора. Так вот, тут говорится, что на торги выставлены две картины Юбера.
– Эти?! – чуть не подпрыгнул Казак.
– Погодите, тут есть ссылка на репродукции… Нет, не эти. К тому же они уже проданы. Одна за два миллиона евро, другая – за два миллиона двести.
– А я думала больше… – хмыкнула Алена. – Я читала, что работу Ван Гога недавно за пятнадцать миллионов продали.
– В мире искусства тоже есть мода. Ван Гог, это как говорят в телевизоре, раскрученный брэнд. А Юбер… Да и не в моде нынче классицизм. Так, продавец пожелал остаться неизвестным.
– Даже так?
– Это ни о чем не говорит. Обычное дело на таких аукционах. А вот еще ссылка… – Аркадий Сергеевич некоторое время читал текст, потом обернулся к гостям:
– Молодые люди, почитайте, я сейчас переключу на английский вариант…
Казак кое-как мог объясняться на этом языке, но не питал иллюзий относительно глубины своих познаний. Алена двинулась к машине и некоторое время шевелила мышкой, листая страницы. Наконец, она отлипла от экрана:
– Сергей, в общем, дело такое. Там изложена, так сказать, новейшая история этих картин. Это статья из какого-то бундесовского журнала.
– Да, известный и очень солидный журнал. Печатает много статей об искусстве. Причем пишут там серьезные, понимающие люди, – подтвердил реставратор. – Они часто печатают статьи, подобные этой. Подозреваю, что по договоренности с аукционистами. Подогревают, так сказать, интерес к тем или иным произведениям, выставленным на торги.
– Заказуха, дело известное, – кивнула Алена.
– Ну так вот, в статье говорится, что в Англии, в одной из усадеб, была обнаружена коллекция картин. Они находились на чердаке. А все потому, что некий майор Стэнли в 1945 году привез их из Германии. И почти сразу же скоропостижно скончался. Его дом перешел к дальним родственникам, которые чердак обшарить не удосужились. И вот только теперь, как дошло дело до ремонта… Но интереснее другое. Картины, как здесь сказано, до войны находились в одной частной коллекции в Дрездене. Существует какой-то альбом, где представлена репродукция одной из картин. Но считалось, что коллекция погибла во время знаменитой бомбардировки Дрездена американцами. А вот значит не погибла.
– Погоди. А там сказано именно о двух найденных картинах? – спросил Казак.
– В том-то и дело, что нет! Тут автор явно и сознательно темнит. Но из текста, если я правильно поняла, получается, что картинок в этой коллекции больше. Причем там речь идет не только о Юбере. Вроде, есть и другие авторы. Но их не называют.
Услышав это, Казак почувствовал некоторое облегчение. Дело выходило из малопонятных ему сфер высокого искусства, теперь наметилось что-то знакомое и привычное. Запахло нормальными криминальными делами. Итак, что получается? Похоже, этот груз был не первым. А, возможно, и не вторым. Ведь неизвестные контрабандисты могли реализовать картины и каким-нибудь иным способом. Схема, похоже, такая. Полотна западных мастеров переправлялись за бугор, где им создавалась легенда. Дескать, они никогда Запад не покидали. Но что самое главное – это явно не разовая операция. Работает налаженная схема. То есть, где-то на российских просторах имелись произведения искусства, которые деловито толкают за бугор, выбрав для этого весьма необычный способ.
– Аркадий Сергеевич, вы тогда попытайтесь узнать о людях, занимающихся продажей картин.
– Обязательно! Что ж, поиграю в сыщика на старости лет…
Когда они уже спускались по лестнице, Алена вдруг остановилась:
– Слушай! Появилось у меня одно соображение. Конечно, я уточню у своих ребят, кто специализируется на криминале. Но я тоже криминальную хронь почитываю. И передачи типа «криминальной России» смотрю…
– Да не тяни ты!
– Так вот, мне кажется, что эти люди – дилетанты. В смысле – они никогда не занимались контрабандой предметов искусства.
– С этого места поподробнее, пожалуйста.
– Способов контрабанды картин, насколько я понимаю, много. Но вот про такой, как в нашем случае, я ни разу не слышала. И штука в чем? У контрабандистов ведь есть наверняка свои каналы, связи и все такое прочее. Но они все – не у вас в Карелии, а где-то… ну, может, в Пулково или в Домодедово, в порту… А вот предположим, что у неких людей никаких связей нет. Они не хотят лезть в криминальную среду, чтобы не засветиться. У вас ведь там, в кругах мафиози и бандитов, наверняка информация расходится…
– Это точно. Как в деревне. Все о всех если не знают, то слыхали.