– Где Ран?
Кира схватила Шайю за руку, требуя ответа.
Рука оказалась неожиданно холодной, и пальцы девушки прошли сквозь лишенную материальности конечность. Кира охнула. Шайя снисходительно усмехнулась:
– Не резвись, говорю! Что за привычка, то скакать, то орать, то руками за все подряд хвататься? Как голова-то? Живехонек твой маг, сопля эта белокожая. Бегает там наверху, дозволения ждет к тебе явиться.
– Значит, все-таки ты…? – не закончила вопрос Кира.
Шаманка утвердительно кивнула:
– Померла, а то как же. Тесак, что б ему морские ежи уши объели, постарался! Но ты не боись, я еще на один подвиг сгожусь. Что, получше тебе?
– Я сейчас поднимусь!
Кира решительно сбросила покрывало и встала. Голова кружилась. В остальном было нормально. Шайя с усмешкой указала ей на юбку:
– Ну, тогда оденься. А то парень язык проглотит от эдакого зрелища, и ничегошеньки ты не узнаешь.
– Чтоб у Рана дар речи пропал надо что-то посерьезнее. Он даже во сне болтает не переставая, – ответила с улыбкой Кира, оборачивая вокруг бедер длинную пеструю юбку, и зашнуровывая красный корсаж. – Он там не обгорелый, нет?
Платок на голову она повязывать не стала, не хотелось время терять, да и голова еще болела. Выглядела она, благодаря бледности, неожиданно томно – но если бы ей об этом сказали, оскорбилась бы не на шутку.
Несколько неуверенных шагов к двери. Минутку пришлось постоять, прислонившись к переборке, чтоб каюта перестала кружиться перед глазами. Шайя терпеливо маячила рядом, ждала, ответила с усмешкой, потряхивая метелкой из перьев:
– Да что ему сделается, драконёнку нашему?
– Драконёнку? Скажи уже толком, Шайя! – досадливо морщась, Кира открыла-таки дверь и вышла из каюты, – Что все это значит?
– Да ничего особенного. Только то, что на «Летящем» теперь в команде два с половиной разумных и из них один полоумный. Иди, иди. Погляди на этого героя. Ты-то от своего сотрясения мозгов скоро оправишься, а что с мозгами у парня стало, я сказать не берусь. Когда в разум к тебе эдакая древняя тварюка влезет, кто его знает, чем оно закончиться может.
Встревоженная Кира поднималась по трапу на палубу так быстро, как позволяла все еще идущая кругом (не без помощи шайиных туманных намеков и ее же рома) голова и юбка.
Первый же взгляд на палубу и облегченный выдох: фрегат цел! Паруса убраны, утес, чуть не унесший их жизни, маячит примерно в четверти лиги справа по борту, океан спокоен до стеклянной гладкости и солнце неторопливо опускается к горизонту, завершая свой дневной путь.
– Кира!
Ран налетел на нее бешеным торнадо, схватил в охапку и оторвав от палубы, принялся кружить.
Кира отнюдь не рассчитывала на подобную встречу, да и силы такой в Ране не предполагала. Поэтому просто издавала неопределенные возгласы, пока Шайя не вмешалась и решительно потребовала поставить ее на место:
– Отстань от девки, малахольный! У нее и так голова кругом, шишка с куриное яйцо, а ты ей еще такое круговерчение устроил!
Ран слегка устыдился и с явной неохотой отпустил Киру. Ей пришлось опереться на его плечо, и она произвела быстрый визуальный осмотр корабельного мага. На первый взгляд с ним вроде было все в порядке, но что-то точно изменилось.
– Ран? Ты какой-то… – она не могла сразу подобрать слов, а Ран усмехнулся, и она поняла: – Взрослый!
Черты лица семнадцатилетнего парнишки не поменялись. Не стали шире плечи, и голос не приобрел еще бархатного оттенка уверенного в себе мужчины. Поменялась осанка. В глазах затаилось что-то суровое, дикое, чего не было прежде.
Резкий насмешливый голос шаманки покончил с этим неловким моментом:
– Хватит в гляделки играть! Шевелите мозгами, как теперь быть! Ты, конечно, Ран, новое воплощение Морского Повелителя. Да только фрегат сам до Айбуко не дойдет. И ежели на «Мантикору» или еще на кого наткнетесь, оттяпают у вас «Летящий», и очень даже может быть, что вместе с головами.
– Новое воплощение…Чтооо? – темные брови Киры от изумления взлетели над широко распахнувшимися глазами.
Вид у Рана был одновременно смущенный и торжествующий.
– Ну да. Я, понимаешь ли, стащил у капитана одну штуковину… В общем, я так понял, это было то самое сердце, про которое в легендах…ну, помнишь? И Морской Змей его почуял. Он прямо под нами был, представляешь? И я себя почувствовал им! Я…
– Ты пробудил Повелителя, тюленья твоя башка! – перебила Рана шаманка, даже и в виде призрака не утратившая ворчливости и язвительности. – И я, видят боги, не пойму, каким чудом тебе удалось не стать настоящим змеем!
– Я просто захотел снова стать человеком, – серьезно ответил маг. – После того, как сумел подчинить себе море, я развернул фрегат и отвел его подальше от скал. Я сделал это сам, как будто я был маг-машиной, я мог двигать его, как скорлупку по столу, куда мне вздумается. Мне показалось, что я и скалы могу двигать…
– Показалось ему, – проворчала Шайя. – Если бы!
Ран метнул на нее почти испуганный взгляд. Кира сильнее сжала плечо парня, а он с готовностью приобнял ее, поддерживая. Голова снова кружилась, но девушка упорно не обращала на это внимания. Были заботы поважнее.
– А ты ощущал себя Раном, или слышал мысли Змея?
– Не мысли, скорее желания. И… они были очень кровожадными, как мне показалось.
Ран поежился, вспомнив, как все его сознание было заполнено картинами битвы, в которой сгорают острова и материки. Он потряс головой, прогоняя эти видения.
– Нет, не хочу я быть этим драконом. Правильно ты тогда говорила, Кира, все это легенды, пусть так оно легендами и останется. Я его из себя прогнал. Может, и не получилось бы, но я здорово разозлился, когда понял, что до людей ему дела нет. Собрал всю волю в кулак… И одолел его!
Он понял, что ему угрожает, увидев лежащую без сознания Киру. Человеческий порыв – броситься к ней, помочь, вступил в противоречие с драконьей сущностью Повелителя. Тот торопил его завершить трансформацию, перекроить жалкое слабое тело человека-Рана в могущественное покрытое чешуйчатой броней тело змея. Поднять из пучины окаменевших драконов, возглавить их и завоевать мир, потопив его в огне и хаосе.
Кто знает, не будь в сердце мага безответной полудетской влюбленности, драконья сущность могла бы одержать верх. Но Ран о своих чувствах к Кире признаваться даже самому себе не хотел, и вслух про это рассуждать, да еще и при шаманке, не собирался. Версия про сильную волю и стальной характер его устраивала куда больше.
Шайя недоверчиво хмыкнула, но ничего не сказала. А Кира вдруг обняла его за шею и поцеловала. Правда, в щеку, но раньше Ран и об этом мечтать не смел. Его лицо вспыхнуло жарким румянцем, а шаманка захохотала:
– Полегче, девочка, полегче! А то загорится наш дракончик, он у нас теперь парень огненный, горячий!
– Ну, а мы его горячность на пользу делу направим! – ответила ей в тон Кира, и Рану сразу стало легко и весело.
– «Мантикора» прямо по курсу!
– Не надрывайся так, парень, я уж сколько тебе талдычу что чую этого задаваку Грандэ. Давай, начинай представление. Молнии свои, туман и прочие стихийные фокусы, – ворчливо ответила шаманка, возникая за плечом юного мага.
С каждым часом она становилась прозрачнее, и уже не могла проделывать такие трюки, как тот с фляжкой. Правда, нрав у призрака-Шайи остался все таким же задиристым и язвительным.
Кира скепически оглядела лежащую на палубе набитую соломой одежду пропавших моряков. Получившиеся чучела выглядели неуклюжими и неубедительными.
– Мы хоть кого-то этим обманем? – с сомнением пробормотала она.
– Еще и как! – бодро отозвался Ран. – Становись к штурвалу. Я об остальном позабочусь!
– Скрой как следует очертания рубки, и корпус чтоб было не рассмотреть. Рикардо Грандэ, может, и заносчивый франт, но в морском деле не новичок.
– Да не волнуйся, Кира, им тут будет на что полюбоваться! Они о «Летящем» и думать позабудут!
– Надо, чтоб они вообще обо всем на свете забыли! – поддержала Рана Шайя. – Я им устрою встречу с Плакальщиком, век помнить будут.
Она умолчала о том, что это будет последнее, что она сможет сделать для них. Как ни была сильна ее магия, продлить свое пребывание в этом мире Шайя уже не могла. Великий Предок звал ее к своему костру, и сегодня она уйдет туда навечно. Только сначала посмотрит, как рождается новая легенда Южных Морей. Эти двое и сами не знают, что они сейчас начали, и кем становятся. Что ж, оно и к лучшему. Всему свое время.