Поняв, что избежать наказания за измену не удастся, тот бросился в ноги к офицеру, умолял его пощадить, обещая рассказать все, что знал о планах неприятеля. Судя по его словам, всего у союзников имелось пять кораблей, два из которых, включая разбитую и захваченную «Миранду», были паровыми. А их временная база располагается на стоящем в Горле Белого моря островке Сосновец, где помимо всего прочего устроен угольный склад.
Что любопытно, он оказался не единственным русским на британском корабле. Еще один предатель — бывший крепостной крестьянин Федор Иванов по прозвищу Гагарка, ранее находившийся под судом «за буйство и кражу» и занимавшийся бродяжничеством, был выслан в Колу из Санкт-Петербурга, где он проживал нелегально. В Коле Гагарка продолжал буйствовать, за что был однажды наказан розгами. По его словам, захвачен англичанами во время нахождения на рыбных промыслах.
Но на самом деле, заметив неприятельский пароход, помешал бывшему вместе с ним на шняке крестьянину Пайкачеву направить лодку к берегу, угрожая деревянной жердью, и несколько раз ударил по лицу находившуюся вместе с ними женщину, чтобы «унять» ее плач. Перейдя на сторону врага добровольно, вызвался показать проходы к Коле, очевидно, желая отомстить местной администрации за прежние обиды.
К счастью, знал он их далеко не так хорошо, как хвастал. К тому же англичане не доверяли до конца перебежчику и постоянно высылали впереди корабля бот, чтобы измерять глубины.
Победа была полной, но главное, на разбитом британском корабле имелся изрядный запас угля, на который тут же наложил лапу предприимчивый Шестаков. Еще одним трофеем стали пушки «Миранды». Четырнадцать превосходных 32-фунтовок, шесть из которых имели поворотные станки.
И тут в голове капитана второго ранга возник план…
[1] Магазинами в те времена именовались казенные и в особенности военные склады. Частной торговлей занимались в лавках.
[2] Капитан Эдмунд Мобри Лайонс погиб в 1855 году во время осады Севастополя. Он был сыном контр-адмирала баронета сэра Эдмунда Лайонса, второго командующего Средиземноморской эскадрой Роял Неви в годы Крымской войны.
ВШл — винтовой шлюп
Фр — фрегат
Глава 19
Давно заметил, что Военно-Морская история России представляет собой причудливый калейдоскоп взлетов и падений. Иной раз наши предки совершали невозможное, нападая на весельных стругах на настоящие корабли, и брали их на абордаж, но случалось и наоборот. Когда заслуженные офицеры и адмиралы вдруг впадали в ступор и демонстрировали вопиющую пассивность.
На мой непросвещённый взгляд очень многое зависело от людей, стоявших во главе флота. Петр Великий или Ушаков умели зажечь своих подчиненных совершить «небывалое», но потом те же самые герои или их дети как будто теряли внутренний стержень и начинали руководствоваться соображениями, в стиле — «как бы чего не вышло». Именно поэтому ваш покорный слуга, получив власть, всеми силами старался поддерживать инициативу подчиненных. И как мне кажется, преуспел. Во всяком случае, хотелось бы.
Было уже три часа ночи, когда наш караван, проскользнув мимо бесчисленных островков, оказался в заливе Нотвик. Бомарзунд совсем рядом. Недостроенная и, в общем, не особо нужная России крепость, которой по странному стечению обстоятельств предстояло стать местом одного из главных сражений кампании.
Первыми на позиции стали «константиновки», заблокировав своими пушками проливы между крепостью и островами Престо и Микельзе. За ними дымили колесные фрегаты, а на побережье уже высаживались солдаты финских стрелковых лейб-гвардейского и гренадерского батальонов. Для перевозки их пришлось задействовать все, что только можно: от палуб боевых кораблей и пароходов до зафрахтованных в Або парусников.
Выбирая войска, я решил все-таки сделать ставку на финнов. Во-первых, они считают эту землю своей, вот пусть и защищают. Во-вторых, по меркам российской армии, хорошо обучены и вооружены. В-третьих… не слишком ладят с местными шведами. Главным образом потому, что подозревают их в сотрудничестве с англичанами.
Позже придет черед нескольких батальонов из 1-й гренадерской и 22 линейной дивизий. Но их место высадки несколько севернее и, так сказать, не на виду у англичан и французов.