Ближе к вечеру сражение затихло само собой. Французы отошли к берегу, где выстроили из фашин нечто вроде баррикад и выставили в промежутках между ними привезенные с кораблей пушки. Мы же оттянули все силы к Транвику и встали вокруг него лагерем. Нужно было хоть как-то накормить людей, но утомившиеся за время сражения солдаты часто опускались на землю там, где стояли и засыпали в самых необычных позах. Кое-где, впрочем, развели костры под котлами и в воздухе запахло кашей.
— А что, полевых кухонь у нас нет? — устало спросил я, и только потом припомнил, что полностью снабдить армию этими нехитрыми, в сущности, агрегатами смогли только к Русско-Японской войне.
Бредущие следом за мной Воробьев с Роговым промолчали, очевидно, даже не поняв вопроса, а больше рядом никого не было.
Как ни странно, большинство домов в хуторе уцелело, и мы направились прямиком к самому большому из них, рассчитывая найти там Вендта, но обнаружили госпиталь.
Вокруг в разных позах вповалку лежали раненые. Суетились санитары из солдат. Слышались стоны, из-под навеса под которым разместили тяжелораненых, доносились крики. Врач — коренастый мужчина в окровавленном халате стоял на крыльце, пуская дым из трубки.
— Ваше императорское высочество? — узнал он меня, несмотря на наступившие сумерки. — Вы ранены?
— Нет, — мотнул я головой.
— Но вы весь в крови.
— Это не моя. Кажется…
— Позвольте я вас все же осмотрю.
— Не стоит. Здесь достаточно пострадавших куда сильнее меня!
— Как угодно, — не стал спорить лекарь. — В таком случае, позвольте предложить вам умыться. Вашему высочеству это точно не помешает.
— Вот это с удовольствием. Кстати, где найти генерала Вендта?
— Говоря по чести, понятия не имею, — развел руками эскулап. — Спросите у казаков, они все знают.
Впрочем, долго искать не пришлось. Вскоре Александр Иванович сам нашел меня. Вид он имел усталый, но держался браво. Что называется, гвардейская выправка. Да и перед тем, как подойти, он явно успел привести костюм и обувь в полнейший порядок, заодно ополоснув лицо и руки. Что ж, такое отношение к военному делу очень в духе Николая Первого. И не скажу, что это так уж плохо…
Оказывается, он даже не подозревал, что я пропрусь в самую гущу боя вместе со своими морскими пехотинцами. И теперь не знал, как передо мной оправдаться.
— Не знаю, как это получилось, но был уверен, что вы вернулись в крепость! Нижайше прошу меня…
— Все нормально, генерал. Доложите лучше о потерях!
— Точно сказать теперь не могу, но не менее трехсот убитых и вдвое больше раненых.
— Так много?
— Так точно. Сильнее всего пострадал 9-й линейный батальон, финские гренадеры и приданные мне охотники из аландских жителей. Они приняли на себя главный удар, но выстояли.
Договорив, генерал замолчал, как будто ждал похвалы или вообще хоть какой-нибудь реакции, но для этого я слишком устал.
— Продолжай, — прервал я затянувшуюся паузу.
— Слушаюсь, ваше высочество. — Спохватился не ожидавший такой реакции Вендт. — У подоспевших нам на подмогу гренадеров майора Давыдова и 8-го линейного батальона майора Алексеева в общей сложности около сотни раненых и три десятка убитых. У гвардейцев фон Котена и 11-го линейного майора Грунта положение заметно лучше, хоть в деле они себя показали блестяще, разгромив в два захода трехтысячный отряд, захватив с бою вражеские пушки и взяв больше пятисот французских и английских моряков в плен. Полагаю, полковник Котен вскоре и сам предоставит вам полный отчет. Гренадеры Мясоедова можно сказать, что и не пострадали. Это не удивительно, подошли они уже к окончанию сражения.
— Что ж время отличиться у них еще будет. Ну а пока можешь передать войскам мое удовольствие. Даю слово, без награды никто не останется.
— Непременно объявлю об этом в приказе! — заулыбался услышавший, наконец, то что хотел Вендт.
— Это все?
— Что касается состояния Морского батальона, полагаю, что ваше высочество осведомлены лучше моего.
— Понятно. Где противник?
— Отступил к заливу и пытается закрепиться на берегу. Уверен, что его потери, по меньшей мере, вдвое больше наших…
— Мне бы эту уверенность… ладно, предаваться печали будем после победы.
— Если вашему высочеству будет угодно, я отдам приказ собирать тела убитых и раненых французов на поле боя. А также их оружие…
— Кстати, о раненых. — Спохватился я. — Найди подводы и организуй скорейшую отправку всех, кого можно спасти в крепость. В первую очередь, конечно, наших.