Никакого блефа. Бумага была оформлена по всем правилам, не придерёшься. И пусть смотрят, никаких проблем. Даже если какой-то «герой» решит её разорвать или даже попытается, милль пардон, скушать, то у меня ещё две копии имеются.
— Позвольте, Ваше Высокопреосвященство, — аж выпрыгнул из кресла Пьеро Содерини, тот, кому многие явно доверили говорить от своего имени. — Я не одинок в своём удивлении этим. Пьеро Медичи — правитель республики Флоренция, но никто из нас, тех, кто является опорой власти республики, не мог и помыслить о таком! Флоренция была республикой, ей остаётся, такой и останется до тех пор, пока мы все, семьи, на которых держится вся сила этой земли, не примем иное решение. Простите, но Пьеро Медичи обманул Его Святейшество, а потому… Если угодно, другие это подтвердят.
— Он не говорил об этом с нами, — прошипел Паоло Сахетти. — Тайком послать людей и письмо в Рим чтобы припасть к ногам викария Христа можно, но есть ли в этом законная сила?
— Мы сожалеем о случившемся и просим прощения у Папы Александра за доставленное беспокойство, — тяжко и лицемерно вздыхал Вителеццо Ручеллаи. — В ближайшие дни от республики отправится посольство в Рим, везущее богатые дары и просящее о милости к неразумному нашему собрату, который поспешил вызвать ложное впечатление у великого человека, наместника Господа нашего на земле.
И так далее, и всё в том же стиле. Дескать, мы все тут соль земли флорентийской и без нашего согласия даже муха воздух не испортит. Знаем, проходили, наблюдали. А ведь при Лоренцо Великолепном все эти красавцы и пискнуть боялись, особенно после провалившегося заговора Пацци, когда даже сам кардинал Риарио, племянничек папы Сикста, с трудом миновал судьбы сплясать на верёвке. Сейчас же, поняв, что Пьеро ни разу не копия своего жесткого и решительного отца, флорентийская знать, более схожая с олигархией, закусила удила. Серьёзно так закусила, раз решилась так открыто и при посланнике Рима в моём лице поливать презрением правителя республики, напрочь отказывая ему в праве стать герцогом Флорентийским.
Более того, якобы нейтральное семейство Гонди тоже, хм, отбросило маску, показав свой кариесный злобный оскал. Ну-ну! Хорошо хоть Корсини и Портинари, равно как и ещё парочка из совсем уж малозначимых в сравнении с теми же Содерини, воздерживались от подобного, предпочитая выступать в примирительном ключе. Дескать, всё бывает, со всеми случается и надо бы отбросить случившееся недоразумение и жить дружно, по старым республиканским традициям. То есть с Медичи ссориться не хотим, ибо союзники, но конфликтовать с единым оппозиционным фронтом тоже боимся.
Эх, менее года прошло со смерти Лоренцо Великолепного, а уже такой бардак. Не успел он подготовить сына. Хотя нет, скорее уж банально не смог. Увы и ах, но ни один из его сыновей не отличался выдающимися лидерскими качествами или хотя бы способностью проводить жёсткую политику при наличии силы воли и подобающего уровня решительности. Вот он, нынешний правитель Флоренции и фактически уже её герцог, сидит, морщится при выслушивании очередных нелицеприятных для себя слов, но не реагирует, лишь порой посматривает в мою сторону. Можно было бы принять это за выдержку, порой правителю сильно необходимую, но все его предыдущие действия говорили об обратном. «Выдержка» покоилась не на умении ждать подходящего времени для наиболее болезненного удара по противнику, а на неготовности совершить этот самый удар без долгих, мучительных раздумий, отягощённых колебаниями. Печально.
Ладно, вы хотите геморроя для своих родов, вы его получите. В самой болезненной и непроходящей форме, что особо характерно, благо средств для этого у меня вполне достаточно. Пару раз хлопнув в ладоши, тем самым привлекая к себе внимания, я вкрадчиво поинтересовался у представителей флорентийской знати:
— А знаете ли вы, синьоры, что Папа Александр VI отлучил от церкви как Савонаролу, чьё учение объявлено еретическим, так и всех его последователей из числа тех, кто не поспешит покаяться и разорвать все связи с этим лжепророком и хулителем на Святой Престол и самого викария Христа?