Наоми остановилась перевести дух. Пини овладевало тихое отчаяние.
- Наоми... Ты рядом и, в то же время, так далеко, что не могу до тебя докричаться...
- Я внимательно слушаю.
- Оставим дрязги... Но мы двое... Ты хочешь все забыть?
- Пини... Ты не девочка. Хватит держаться за мою юбку. Выйдешь замуж и всю дурь как рукой снимет. Здоровая молодая женщина с естественной ориентацией. Я увлекла тебя, заставила уступить моим капризам. Виновата...
- Ты порываешь со мной?! Гонишь в шею - не нужна больше?
- Оставишь меня, когда сама того пожелаешь. Мы можем и не расставаться насовсем.
- ...
- Дело твоего отца проиграно. Время его вышло. Но есть выход.
- Говори, - прошептала Пини.
- Вага заключит мир с Арни и отдаст ему власть. Фактически. Формально он останется хозяином Острова. "Царствует, но не управляет". Окруженный до конца жизни почетом и уважением. Я гарантирую.
- Зачем тебе?
- Так надо, чтоб избежать раздоров. Власть Арни будет смотреться, как законное преемство. Мне легче добиться всего этого, если поможешь мне. Станешь рядом со мной, - она поднялась, призывно протянула руки.
- Иди же ко мне!
Пини, как зачарованная, встала. "Громовержец" в очередной раз поменял курс, и в каюту заглянуло солнце, коснулось щеки Пини, словно пробудив ото сна. Улыбка Наоми была фальшивой, гаденькой.
"Она может уболтать кого угодно!"
- Ты диктуешь, как победительница.
- Так оно и есть, - Наоми больше не улыбалась, вглядывалась настороженно, Не хочу напрасных жертв. Будьте благоразумны. Знаю, что Джено вербует к себе бывших чистильщиков. Это - акт отчаянья и это - отвратительно. И еще...
Уголки рта у нее приподнялись в страшноватой ухмылке. "Словно сейчас клыки покажет..."
- Если хоть кто, хоть раз еще употребит в бою химию... Жестоко казню всех виновных.
Слова давались Пини с трудом.
- Наоми... Ты - чуждый нам человек. Только сейчас увидала. Ела наш хлеб, делила кров. Потом просчитала выгоду и продалась Арни. Теперь зовешь меня: сдай, детка, папочку и заживем... Предательство для тебя - обыденное дело, все ты меряешь на свой манер.
Наоми подняла руку, пытаясь заставить ее замолчать. Сверкнул золотой браслет с миниатюрными часиками ганской работы - то, что они были раз в десять дороже ее собственных, взбесило Пини еще больше.
- Нет! Теперь ты не перебивай! Все за меня решила, все продумала. Кобеля своего в мужья мне прочишь, я угадала? Тогда наследование власти станет совсем уж естественным. Замечательно увязано. Так вот - спрашиваю в последний раз. Я, Пини Картиг предложила тебе амнистию. Принимаешь или нет?
Ответ Наоми был коротким и неприличным. Она снова плюхнулась на диван.
- Утри сопли и отправляйся. Что мы тут наговорили - не бери в голову. Все скоро решится само собой и в мою пользу, знай. И тогда я выдеру кое-кого как сидорову козу. Пока, Пини. Зла тебе не желаю.
Уходя, Пини обернулась.
- Ты мастерица плевать в колодец, Наоми. Но будет время, когда горько об этом пожалеешь.
Наоми вновь насмешливо улыбнулась.
- Все мы - грешные люди. Буду рассчитывать на твое снисхождение.
- И часы свои правильно надень! Невежа! - Пини хотелось побольнее уколоть ее, но Наоми спокойно ответила:
- Так мне легче следить за временем...
Пини решила уйти шумно, но тяжелая дверь кают-компании не годилась для того, чтобы ею хлопать. Короткий смешок Наоми и Пини, красная как рак, выскочила на палубу.
Гребцы ждали и почтительно помогли ей занять место в лодке. Пини прикрыла ладонями пылающее лицо.
"Что со мной? Я ее - ненавижу!"
Наоми, оставшись одна, задумчиво играла пустой чашкой. Стоило ли так резко обойтись с Пини? Она внутренне сильный человек, факт. Прибавить сюда воспитание. Просто так ее не убедить, приходится слегка бить по мозгам. Из нее выйдет хороший союзник, даром что подруга и любовница... А иметь такого врага...
Наоми зябко поежилась.
Отец в молчании стоял у окна, выглядел усталым, под глазами набрякли мешки. Бренда сидела на подушках, подобрав под себя ноги, неподвижная, как статуя.
- Все, пожалуй... - Пини не знала, что еще добавить к своему, изрядно вымотавшему ее, рассказу.
- Когда я убедилась, что крыша у нее течет и говорить больше не о чем...
- Тебе тяжело сейчас, Пини... - отец говорил тихо и ласково.
- Так плохо, как... когда умерла Левки... Внутри болит.
Отец подошел, ласково обнял Пини за плечи. Провел большой, грубой ладонью по дивным, цвета спелой пшеницы, волосам.
- Женщина, которую ты так полюбила, никогда не существовала на свете. Наоми для тебя словно умерла, когда ты узнала ее такой, какова она есть. Все остальное, раньше - была роль, маска, которую она носила. Терпи... Все пройдет.
Подала голос Бренда:
- У нас еще морока... Свободна, Пини.
- Послушайте, тетушка...
- Уже выслушала. А зовут меня - Бренда.
Вмешался отец:
- Ступай, отдохни. Что будет важное - я потом скажу.
- Стэн исчез, Вага!
- Когда он отправился в Верену?
- За день до прихода "Громовержца". Я угадала, что она будет там раньше.
- Три дня Стэн жевал там сопли? Один?
- Был еще человек. Приглядывал. Стэн не знал.
- Стэна трудно обмануть. Если заметил слежку... Решил, что ему больше не доверяют, хотят убрать после...
- Нет-нет. Убрать его не входило в мои планы. Позже. Пока - пригляд.
- Его могли опознать. Хозяин Верены не заинтересован в осложнениях и...
- Да! Этот хмырь у нас в печенках. Я берегла Стэна для него.
- Дальше.
- Все! Когда она заявилась в школу, Стэн ошивался в толпе любопытных. Он сбрил бороденку, покрасил волосы потемнее - помолодел, не узнать. Ни дать, ни взять - школьник из старших. Эта стерва прошла ни на кого не глядя. Берегли ее здорово, за спинами не видать, но Стэн был так близко! Толпу стали теснить, и мой человек потерял Стэна. С тех пор его никто не видел. Чего не пойму: он струсил или не захотел?
Теплое тело Тонки, ее ритмичные вздохи, она лежит на нем, содрогаясь все сильнее, нет на свете никого, кроме милой девочки...
Сумасшедший стук в дверь, вопль Бренды:
- Вага! В порту - "Громовержец"!
Улица освещена неверным светом факелов. Большая бухта сияет отраженным светом обеих лун. Мрачное пятно на ней - "Громовержец". Парни с эмблемами Арни на куртках ведут тщедушного юношу, глаза его дико блестят. Ставят на колени посреди булыжной мостовой. Окна в домах по обеим сторонам улицы открыты - люди смотрят, превозмогая страх.
- Слушайте все, смотрите все! Это Стэн Ханно - наемный убийца. Он покушался на Наоми - хозяйку Острова!
В руке коренастого бородача длинный нож. Стэн рвется из держащих его рук. Вскрикивает глухо, когда блестящее лезвие погружается в его грудь. Тело его выгибается дугой и обмякает, валится на мостовую.
Женщина. Держит в руке факел, поднимает высоко. Встряхивает головой, откидывая со лба упавшие волосы.
- Они привыкли тайно уничтожать недовольных! Тех, кто мешает им вкусно жрать, сладко пить, трахать наших сестер и дочерей! Жалкие скоты! Ничтожества! Клопы, сосущие нашу кровь! Я - Наоми Вартан, кладу этому предел!
Факелы гаснут разом, словно задутые свечи.
Те, кто через час осмеливаются выйти среди ночи на улицу, видят коченеющее тело. По-прежнему светится Большая бухта. "Громовержец" исчез без следа.
Пини, замерев, вжимается спиной в двери отцовских покоев. Бренда стонет и жалуется так громко, что Пини разбирает почти каждое слово.
- Я не могу, не могу больше, Вага! Она - дьявол! - голос ее замирает.
Что отвечает отец? Снова Бренда.
- Ты словно рад?...
- ...Становился опасен... к лучшему...
- Где ты видишь... какой-то кошмар... говорит ерунду, пустое... А люди верят словесной отраве...
"Она может уболтать кого угодно".
- Джено крепко зажал Арни на Севере...
- ...Подожди, - Бренда встает и ее шаги слышаться все ближе.
Пини опрометью бросается прочь и скрывается в боковом коридоре.
Выжившему из ума вонючему старому козлу, Ваге. Ты...
Письмо Наоми было бессодержательным и преследовало только одну цель: унизить, оскорбить. До всего ей было дело. До его возраста, не угасшей мужской силы, спокойной манеры принимать удары судьбы, его проявлений щедрости... До всего! Издевалась она в выражениях самых низких и грязных. Заканчивалось послание выражением надежды на его скорую смерть и намерением сплясать джигу на его могиле.