Тойво подчеркнуто не заметил обиды Дени. Думает, что взрослый уже сидеть дома и утирать сопли малышу Яну. Пусть потерпит немного. Растет бойцом. Месяц назад в мальчишеской драке так здорово завалил тупицу Хлоста. Вспорол живот одним движением ножа. Хлост выл и полз, волоча за собой разматывающиеся кровавые внутренности, пока его не добили. Тойво положил руку на плечо сына.
– Скоро. Мы с тобой пойдем в такой поход, какого не видел еще никто. Иди домой.
Он взошел на борт «Ретана» спокойный, собранный, будто и не было двух бессонных ночей, вызванных непонятной задержкой в исполнении замысла. Так долго лелеемого и тщательно подготовленного. «Громовержец» все же зашел в Большую бухту, вместо того, чтобы прямо следовать на юг. Затем непонятная остановка ввиду Ганы. Ситуация определилась сутки назад, когда эстафета передала первое сообщение. Успех. Не все прошло гладко, он догадался. Такова жизнь: потерь нельзя избежать, но, в конечном счете, его, Тойво, гений победил. Утраты он восполнит, незаменимых нет. Только его, Тойво Тона – не заменит никто. Кому бы удалось такое! Теперь, миновав Гану, «Громовержец» спустился на юг, к Тиру и входит в гавань. Его еще не видно, но сигналы эстафеты приходят каждые десять минут. Больше не полощется на ветру красная тряпка – флаг тупорылого Арни. Вместо него – шлейф из черных лент. Тойво Тон – великий чистильщик Мира.
«Ключ отдашь мне», – я помнил наказ шефа, когда запирал Пини в отведенной ей каюте.
– Вода для питья. Там – освежитель. В ящике стола – галеты. Одежду вам принесут позже. Сами вы – в порядке, говорю это, как врач.
Она презрительно сощурилась. По тому, как часто облизывала губы, я понял, что ее давно донимает жажда. В остальном она на редкость хорошо перенесла физические и нервные нагрузки прошлой ночи. Постаравшись изобразить на лице почтение, я вышел, не забыв запереть за собой дверь каюты. Успеха у этой амазонки я не имел.
Зато, как оказалось, имел его у новоявленной подруги шефа. Она окликнула меня, когда я шел к себе.
– Подождите немного, Рон. Я не угонюсь за вами.
– Если будете все время бегать, за мной ли, за кем другим, не надейтесь, что нога ваша скоро придет в норму, – заметил я.
Она засмеялась.
– Так дайте мне руку.
Мы вместе прошли ко мне, я усадил и еще раз осмотрел ее. Никаких осложнений от травмы не предвиделось, о чем я и сказал ей. Улыбаться она умела очень мило.
– Почему вы не называете меня по имени? – вгляделась пытливо в мое лицо.
– Э-э… Наоми, я еще не привык.
– И как вы ко мне относитесь?
– Видите ли,… Наоми (я исправился, да?), я никак не мог решить для себя: красивы вы или умны?
– А теперь?
– Теперь скажу: вы – тщеславная дура.
Она звонко расхохоталась. Легкий акцент (упоминал ли я о нем раньше?) придавал своеобразие ее речи, а непринужденная манера держаться нравилась все больше. Наоми сидела на диване так близко, что я ощущал исходящее от ее тела тепло и запах чистой, здоровой женщины.
– Я принимаю ваш комплимент, – она вдруг коснулась моей щеки губами. – Красота для женщины важней ума.
Мне достаточно много лет, чтобы не краснеть, как мальчишка и не бояться неловким словом повредить только начавшим складываться отношениям.
– Наоми… (видите, я в третий раз назвал ваше имя!) если б я был хуже воспитан…
– Тогда?
– Вытряхнул бы вас из вашей одежды и зверски изнасиловал.
Наоми быстро встала, опершись на мое плечо.
– Надеюсь, вы подождете, пока я соглашусь.
И оставила меня в радостно приподнятом состоянии духа.
Затем я приводил в порядок свою аптеку, проверял инструменты, еще было что-то, так пролетело два часа. А потом… я вышел, кипя злобой и желчью, не зная, куда иду. На нее я наткнулся почти сразу, она возвращалась в каюту своего покровителя. Остановилась, с кроткой полуулыбкой подняв на меня взгляд блестящих карих глаз. Я постарался сдержаться.
– Буду весьма признателен, если вернете мне ключ от каюты Пини!
Она молча подала мне на ладони ключ.
– Я не заперла снова. Теперь уж незачем. Пини плавает прекрасно, не бойтесь за нее, – в словах ее звучала откровенная насмешка.
Я задержал дыхание, сосчитал до десяти.
– Вы же почти расправились со мной. Счастье, если смогу после этого покинуть «Громовержец» живым. Отделавшись лишением всего жалованья и драконовским штрафом. За что вы меня так подставили?
Наоми взяла меня за руку.
– …Вы, правда, очень хорошо воспитаны, Рон. С Арни я объяснюсь сама. Меня он послушает.