Письмо Наоми было бессодержательным и преследовало только одну цель: унизить, оскорбить. До всего ей было дело. До его возраста, не угасшей мужской силы, спокойной манеры принимать удары судьбы, его проявлений щедрости… До всего! Издевалась она в выражениях самых низких и грязных. Заканчивалось послание выражением надежды на его скорую смерть и намерением сплясать джигу на его могиле.
Командиру «Громовержца» Н. Вартан.
Письмо твое получил. Не могу обещать, что посягательства на твою жизнь прекратятся. Положение таково, что я не контролирую вполне своих людей в их отношении к тебе. Наше с тобой примиренье, думаю, невозможно – по сходной причине с обеих сторон. В жизни можно делать все, что хочешь, если готов отвечать за последствия. Поэтому, поступай по своему разумению, неважно, одержишь ли верх или нет.
В. Картиг 17.7.27, Вагнок
«Громовержец» остановился на день у Ганы и принял на борт десант. Затем дозаправился и пополнил боезапас в Норденке и продолжил путь на подмогу Арни. Джено с его сборной солянкой из опехотившихся матросов, фанатичных бойцов из бывших чистильщиков и хилой поддержкой Габа с остатками флота – устоять не смогут. Вага понимал это отчетливо, и последние дни носил при себе яд. Он ни о чем не жалел. Хорошие были годы, но все имеет привычку приходить к концу.
Влияние его пало так низко, что он почел за благо не отдавать больше никаких приказов. Достаточно хоть кому-то проигнорировать очередное распоряжение первого адмирала – и великий Вага больше не вождь. Вдобавок ко всем неприятностям по Вагноку стали расходиться листки с насмешливыми рисунками. Самый безобидный из них изображал первого адмирала, улепетывающего, не успев натянуть штаны, от виднеющегося на заднем плане «Громовержца». Следом с кислой миной спешила Бренда с ночным горшком наготове.
Одного мальчишку-расклейщика, пробравшегося ко входу в сад, схватила охрана. Он успел наклеить несколько мерзких картинок по обеим сторонам арки, остальные нашли у него в сумке. Вага не стал устраивать разбирательства, а велел охранникам отрубить пацану обе руки и выбросить его, истекающего кровью, в море.
Гонец прибыл поздним вечером, его шатало от усталости, стикс его лег сразу же, как освободился от седока и теперь жадно лакал воду из низкого чана.
КОММОДОР ДЖЕНО ДОКЛАДЫВАЕТ. ТРЕТЬЕГО АВГУСТА С.Г. МНОЮ ЗАХВАЧЕН ФЛАГМАН МЯТЕЖНИКОВ «ГРОМОВЕРЖЕЦ» И ПЛЕНЕНА ИХ ГЛАВАРЬ НАОМИ ВАРТАН.
14. ПОСЛЕДНИЙ ПОХОД
Она лежала в ванне с горячей, пахнущей хвоей водой. Это была ее ванная, в ее роскошной квартирке, предоставленной когда-то первым адмиралом своей спасительнице. Но, странное дело, Наоми не могла вспомнить, как снова очутилась здесь. Даже как раздевалась и входила в воду. И кто готовил ей купание? Ни Тонки, ни Пини… Она что, одна в Гнезде с его сотней комнат?
Послышались шаги. Бренда вошла спокойно, молча достала нож.
– Не рыпайся.
Наоми не успела ни опомниться, ни почувствовать боль. Острое как бритва лезвие разрезало вдоль ей вены на обеих руках.
– Теперь ноги.
Снова сверкнуло лезвие. Бренда повернулась и вышла. Вода в ванне розовела, смешиваясь с ее, Наоми, кровью! Затем приобрела глубокий красный цвет. Собрав силы, Наоми приподнялась, вцепившись в край ванны руками, с ужасом глядя на свои окровавленные запястья.
И проснулась от собственного крика. Темнота каюты, легкая качка… К утру «Громовержец» войдет в Чертово горло, чтобы решить судьбу кампании. Последние дни Наоми упивалась собственным могуществом. «Громовержец» весь пропах мужским потом, этих парней вела она в решающий бой. Отчего же сбылось проклятие Бренды: приходят по ночам страшные сны?
Болезненно-бледное вставало солнце. Берега, левый – близкий, правый – чуть видный неспешно уползали назад, по мере того, как «Громовержец» все глубже входил в Чертово горло. Сердце теснила смутная тревога.
– Скорее бы, – вырвалось у Наоми.
Она стояла рядом с Файдом на мостике, напряженно вглядываясь в покрытый чахлым леском левый берег. Деревья с судорожно искривленными стволами тянули вверх поднятые в муке руки ветвей. Неприятное место.
Файд не успел ответить. Удар картечи по прикрывавшим мостик броневым щиткам отозвался оглушительным звоном. Стреляли с левого берега. Наоми, вздрогнув, выругалась.
– Извините меня… Что… Файд!!!
Он попытался ответить ей, но глаза его потускнели и, через секунду, еще не начав падать, он был мертв. Маленький кусочек свинца прошел сквозь узкую смотровую щель и попал ему в грудь между пятым и шестым ребром, пробив сердце. Мгновеньем раньше или позже он пролетел бы мимо… Какие нелепые случайности определяют порой: жить тебе или нет.