— Работа? Моя работа подождет, — сказала она возбужденно. — Как вы могли так подумать обо мне! Он был моим мужем. Я обязана быть на его похоронах.
— Боюсь, что это страшно расстроит вас, — сказал он мягко.
— Так всегда случается с людьми, когда они хоронят своих близких. Не надо уговаривать меня, я поеду, — отрезала она. — Может быть, есть еще какая-то причина?
— Это слишком далеко. Очень непростой перелет, да и деньги, — сказал он доверительно. — И потом, как вы доберетесь из аэропорта до отдаленной деревни?
— Возьму автомобиль, — парировала она, сама с трудом представляя, как справится с этой проблемой, и слегка задетая тем, что он не предложил ей, чтобы кто-то из их семьи встретил ее.
— Сицилия не Англия, это совершенно другое. И я очень советую вам оставаться дома. Дороги там ужасные, вы не представляете, что вас ждет.
Пат нахмурилась. Он с ума сошел!
— Я считаю необходимым поехать туда. — Она начала злиться. — Я выдержу все. Займу деньги у моего дяди и оплачу проезд. Знаю, это будет тяжело, но я должна поехать. Вы не можете помешать мне в этом. Я имею право.
— Ну что ж. Вы сделали выбор. Я не могу переубедить вас, но здравый смысл подсказывает, что вам лучше остаться здесь, в Англии. Вы пожалеете о своем решении.
Это прозвучало скорее как утверждение. Марио понял, что ее не переубедить.
— Почему?
— Потому, что хотите слишком много знать.
И вдруг до нее дошло, почему он так настаивает на том, чтобы она осталась в Англии.
— Вы не хотите встретиться со мной на Сицилии? Вас раздражает мой акцент, мое поношенное платье, вы говорите про себя: «Она вульгарна!» Просто-напросто вы боитесь, что я шокирую вашу семью!
— Уверяю вас, вы ошибаетесь, — перебил он, стараясь говорить как можно более убедительно. — Как вы одеты, не имеет никакого значения. Ваша одежда — наименьшая из проблем…
Глаза Пат расширились, сердце отчаянно застучало, разные мысли лихорадочно проносились в ее голове. Долг? Может быть, Эдди остался должен брату большие деньги? Как она их отдаст?
— Вы пугаете меня, — прошептала она, хватаясь за сердце. — Честное слово. — Марио знает правду, ужасную правду. — Он завяз в долгах?
— Не более чем другие, я полагаю. — Марио изучал ее с оттенком сострадания. — Это другое, более деликатное и личное. Могу я пригласить вас куда-нибудь?
Мрачное предчувствие заставило ее задрожать от страха и неизвестности, лишило возможности логически мыслить. Она еще была далека от истины, но чувствовала, что приближается развязка.
— Не знаю… Не уверена. Мне нужно время, чтобы все это… понять… О Боже, — шептала она, обращаясь к себе, как будто Бенционни не было рядом. — У меня все смешалось. Я совсем потеряла голову…
Настойчивым жестом он прикоснулся к ее колену, напоминая о своем предложении.
— Ваша мать наверху?
Пат утвердительно кивнула.
— Я предупрежу ее, что мы уходим.
Она не могла двигаться. Полная апатия завладела ее телом и сознанием. Разум, казалось, застыл в ожидании ужасного открытия. Дрожа, она уставилась в черную пустоту невзрачной кухни, слыша, как Марио поднимается к матери и вежливым, почти ласковым тоном говорит той что-то.
Он спустился с лестницы.
— Пойдемте, — сказал он быстро, — я расскажу вам об Эдди.
На улице симпатичный шофер предупредительно открыл дверцу «бентли».
Марио попросил шофера припарковать машину где-нибудь у реки и оставить их на час одних.
Они сидели в машине на берегу Темзы, как раз напротив его офиса.
Тот же пейзаж, что и из его окна, но другая перспектива, совсем другая. Весь мир изменился, все перевернулось вверх дном. Она собиралась развестись с Эдди. Вместо этого… стала вдовой.
— Вы замерзли? — Марио достал плед и аккуратно укрыл ее.
Мягкие, заботливые движения — первое, что Пат заметила, когда смогла соображать. Это было бы утешением, слушая ужасные вести, знать, что Марио рядом и что она в безопасности. Вдруг, испугавшись своих мыслей, Пат отстранилась, словно ее оскорбила нежность, шедшая от него.
— Не прикасайтесь ко мне, — раздраженно прошипела она, — никогда, никогда не прикасайтесь ко мне.
Он открыл бар.
— Простите, я не думал, что это так неприятно. Что вы будете пить: бренди или виски? — спросил он с подчеркнутой учтивостью.
И то и другое, хотела ответить Патрисия. Ей вдруг захотелось напиться, это было бы спасением. Но она промолчала, и он налил ей бренди.
Держа в руке запотевший стакан, Пат в изнеможении откинулась на кожаное сиденье, отмечая роскошь салона машины, замечая такие детали, как отделка ореховым деревом и толстый ворс ковра.