— Так ведь, мы тут-то остались, потому что там нас никто не ждал. — Покачала головой Ванда.
— Это нас по весне никто не ждал, голыми-босыми, — возразила ей княжна. — А если уйдем с деньгами, то не пропадем. Мед продадим, овец, припасы разные… И уйдем.
— Ты не спеши, княжна. Мы ж не знаем, кого в город с тем припасом на торг отправят. Могут ведь и не наших послать…
Гримница сникла, понимая, насколько права Ванда. Весь ее план побега оказался детской забавой. А там и правда, никто не знает, кого вместо Арне пришлют.
— Все равно, — упрямо сказала она, глядя прямо перед собой. — сегодня возьмешь те деньги, что у мне муж оставил, пока они еще у меня. Спрячешь где-нибудь понадежнее. Если новый хозяин лютовать начнет, уводи людей Дальним бродом. Я разговаривала с Миланом, он тот брод тоже знает. Как на ноги встанет, сможет показать.
Ванда молча кивнула. Говорить княжне, что в этом случае она не сможет ее оставить, она не стала. Видела, как переживает Гримница за деда Соберада, отправленного ею, как ей теперь казалось, на верную смерть. Не стала знахарка говорить и о том, что старый князь обещал вмешаться, если дочери будет совсем худо. Но тут у нее были другие причины для молчания: Ванда видела, как год за годом хирела забытая правителем крепость, как росла в ней никому не нужная княжна. Веры в то, что сейчас Мешко рискнет всем, чтобы вытащить из беды однажды оставленную дочь, у женщины не было.
Глава десятая
Всем сестрам…
На четвертый день Ванда пришла ближе к вечеру, принеся княжне березовый туесок с земляникой.
— Вот, — отдала она ягоды с сияющей улыбкой, — Мирка со Славеком сами собирали.
— Так надо было детям и отдать. Такое лакомство…
— Ешь, княжна, ешь. Они там, на месте наелись. Беляна только охала, Славеку рубаху от пятен отстирывая.
Осторожно пройдясь до двери и обратно, Ванда зачем-то выглянула в окно, а потом склонилась к Гримнице и шепотом сообщила.
— Дед Соберад вернулся.
От волнения княжна не заметила, как сжала кулак. Сладкий ягодный сок потек по пальцам, заставляя вернуться в явь.
— Ох, Ванда, ну ты и напугала. А что так шепчешь?
— Да так… — Знахарка подмигнула задорно, — боится дед, что паныч наш сильно на него обижен. Вот и решил, пока погодка, в лесу отсидеться, пана подождать.
— Дождется ли… — Сникла Гримница, которая снова и снова задавала себе этот вопрос.
— Дед говорит, дождется. Князь, говорит, подсобить обещал.
Ты не переживай за него, княжна. В порядке наш дед. Худющий, правда, аж костями гремит, да еще кашель поганый к нему прицепился. Но это дело поправимое: что я травками не долечу, ты потом поправишь. Знаю, что пан Арне не велел, но за такое дело — не жалко.
— Не жалко. — Согласилась Гримница. — Ты, если деду хуже станет, сразу говори. Сбегу, вместе потом Арне дожидаться будем.
— Не-е, — продолжала веселиться Ванда, — тебе, княжна, сбегать нельзя. Деда заксы давно "похоронили", а тебя ведь опять искать будут. Найдут еще дедов схрон, он тогда тебя по головке не погладит, не посмотрит, что княжна.
— А что там, в схроне? — детским любопытством загорелись глаза Гримницы.
— Поросята.
— Поросята???
— А то! Дед говорит, годы его не те, через реку вплавь перебираться. Он себе плотик соорудил и на тот берег перебрался. А обратно уговорил какого-то рыбака, тот его ночью на этот берег и переправил. Прямо как вельможу какого-нибудь, с двумя поросятами и сумой жита.
— Ой… — Гримница прыснула, представляя лица заксов при победном явлении "потерянного" деда, с двумя поросятами под мышками и мешком зерна на горбу.
Весточка от деда и то, что никакие испытания не смогли отбить у него привычной житейской сметки, обрадовала Гримницу несказанно.
— А баба Зоряна знает? — Спросила она, спохватившись.
— Так она с самого начала знает. — Ванда пожала плечами. — А тебе дед не сказал что ли?
— Она так переживала, когда он не вернулся…
— Да ты бабу нашу не знаешь, что ли? Хотя, откуда тебе знать, ты больше в крепости сидела, — одернула саму себя знахарка. — Баба Зоряна — она ж затейница деду под стать. Это сейчас, когда сыновей схоронила, совсем притихла. А по-молодости, говорят, такое чудила… В общем, переживала она, конечно, сильно, но ей не впервой мужа из похода ждать. А вот рыдала — это больше напоказ, для заксов.
— Это хорошо. — Кивнула Гримница, не уточняя, что именно "хорошо".
Допросы тянулись третий день. Арне уже сам удивлялся терпению наместника. Собственно, он удивлялся уже тому, что на допросах присутствует сам наместник. Ведь, насколько он понял, дело уже было решено заранее и его бумаги наместник даже не читал.