Хайки разинула рот и растеряла боевой запал. Даже старина Гург перестал размахивать дробовиком, поддавшись необычному умиротворению, и отступил обратно к стойке, посчитав, что дело сделано. За свою жизнь бородач повидал немало ненормальных, так что знал, что перестреляв всю клиентуру, он не заработает. Но от Хайки, говоря честно, убытков было гораздо больше, чем пользы. Ей разрешалось заходить в кабак только потому, что как-то она сожгла группу мародеров, прессовавших владельца.
Ярость совершенно покинула пиро. Теперь она восторженно верещала:
- Я сняла ошейник - и ничего не сожгла... Я так и знала! Ты чертов мастер дзен! Один из десяти, что ходят по земле. Мой дед рассказывал эту легенду!..
- Нет никаких десяти мастеров дзен. Это выдумки чокнутого старика. Тебе просто не нужен ошейник — вот и все. Людям не нужны ошейники.
- Я бы так не сказал, - пробормотал себе под нос Гург. - Я бы ей целых два надел.
Мужик вытер лицо и попытался ложкой выбросить пену из миски. Даже после всего произошедшего он казался настолько обыкновенным, что это само по себе выглядело подозрительно. В пустошах все с прибабахом, обыкновенных тут нет.
- Ну, пусть чокнутого. Даже чокнутый может разок сказать правду, - не сдавалась Хайки. - Я чувствую, что это ты. Это же видно!
Она начала отряхиваться, покрывая Гурга негромкими ругательствами. Одежда выглядела жалко, но взгляд у девчонки горел торжеством.
- Как хочешь, chica.
- Ты один из мастеров дзен. Ты ...
Догадка осветила лицо Хайки, и она замерла на середине движения, но договорить не успела.
- Ястреб Джек! - зарычал кто-то снаружи.
Дверь в кабак застонала под ударом мощной ноги, и в «Харчи на славу» ввалилась толпа охотников за головами.
- Хватайте его! За него дают десять кусков!
Десять кусков! Матерь Божья... Да на эти деньги можно до конца жизни залечь на дно где-нибудь в тиши или устроить в Хаире кинотеатр, как в былые времена, когда люди еще ценили искусство.
- Теперь не уйдешь, сукин ты сын!
Пули разнесли столы и часть опор у входа, я еле успел упасть на пол. Гург, наверное, схватился за сердце, увидев такое неуважение к делу всей его жизни, но я полз по полу, так что лица бармена не разглядел. Щепки летели в разные стороны, миски раскалывались, грохот стоял невероятный.
- Сдавайся или сдохнешь, - произнес невидимый из-за балки, за которой я попытался обосноваться, главарь. - Я за тобой всю пустыню проехал, пустым возвращаться не собираюсь. Все вон из бара!
Оценив свои шансы вполне разумно, невзрачный мужик не стал ломаться, поднял руки вверх и начал медленно продвигаться к выходу. Пена все так же текла по волосам, так что вид у него был не слишком угрожающий. Разноцветные глаза смотрели миролюбиво, даже глуповато.
- Я сказал: все выходят из бара! - заорал охотник, выстрелив в стену. - Не валяются под столами, не пытаются достать оружие, а мирно покидают здание. Но это касается, конечно, лишь тех, кто хочет сохранить мозги внутри черепа.
Вскоре все мы оказались снаружи, хмуро щурясь на солнце пустошей, - с десяток рассерженных и настороженных мужчин неопределенного рода деятельности, несколько недовольных женщин не одобрявшегося в былые времена поведения и Хайки, словно вишенка наверху взрывоопасного торта. Наше пойло и похлебку изрешетили пулями, но хотя бы кабак Гурга остался цел. Я испытывал к зданию сентиментальную привязанность. Такую острую похлебку нигде больше не найдешь — аж пар из ушей валит, да и широкие скамьи были мне по душе.
Двое пьяненьких караванщиков прислонились друг к другу, чтобы не упасть, пиро почти растворилась за каким-то громилой, усердно излучая безобидность. Когда она хотела, умела казаться милой. Охотники неосмотрительно держали нас на прицеле, и у некоторых начали шалить нервы, а пальцы сами тянулись к оружию. Никто не любит, когда его отвлекают от обеда, так что перестрелка близилась.
Десять кусков… Сумма ошарашивала. Я все никак не мог перестать о ней думать. Грандиозное количество нулей навалилось на меня, как падающий небоскреб. Что же сделал этот больной ублюдок?
- Ну что, Джек? Ощущаешь, как твои духи от тебя отвернулись? Удача никому не сопутствует вечно. Мне сказали, что если ты будешь вести себя тихо, можно привезти тебя живым, - главарь охотников расхаживал вокруг сидящего на земле преступника.