Когда сэр Свенсон подъехал к шатру, где держал свой штаб, командующий армией крестоносцев, король Англии Джон пятый, то заметил, что вокруг шатра и в самом шатре царило необычное оживление. Почему-то подумалось о том, что окружающих взволновало какое-то известие, успевшее поступить, пока он выполняя приказ короля, ездил на эти переговоры.
Когда он вошел в шатер, то едва взглянув на взволнованные лица членов военного совета, сразу же понял, что его догадка была абсолютно верной. Присутствующие там выглядели по разному, кто-то был крайне, чем-то удивлен, кто-то просто недоумевал, кто-то был растерян, а были и те в ком безошибочно читался страх. Весь вид маркграфа говорил о том, что он не понимает, что могло произойти за какой то не полный час, пока его не было. Перед его отбытием, все прибывали в полной уверенности, что схватки не избежать и что уже через несколько часов от дружины мятежного еретика не останется и следа, а святое воинство ступит на земли Кроусмарша, чтобы праведным словом и каленым железом выжечь ересь, поселившуюся в этих землях. Его и отправили-то, только по настоянию архиепископа Игнатия, высшего представителя Церкви в этом походе, так как он настоял на том, что закон божий требует предоставить еретикам возможность одуматься и добровольно предстать перед трибуналом инквизиции. Поэтому-то маркграф и недоумевал по поводу царящего в шатре короля.
Его появление было замечено не сразу, поэтому он успел, так сказать, насладиться, представшим зрелищем. Но наконец взгляд короля остановился на посланце.
— Сэр Свенсон, вы вернулись. Итак, что там еретик?
— Ваше Величество, он отверг наше предложение и хотя не горит желанием драться, отступать не намерен.
— Я это ожидал. Ваше Высокопреосвященство, как видите, еретик тверд в своем заблуждении. — К этому моменту все разговоры уже стихли, так что то о чем говорили король и его посланник слышали все хорошо.
— Это было ожидаемо, — согласно кивнул архиепископ. — Но сейчас уже не является первоочередным.
— Позвольте с вами не согласиться, — задумчиво покачав головой проговорил король. — Я считаю, что оставлять за спиной столь сильный отряд, как дружина еретика…
— Прошу прощения, ваше величество, но утверждать, что барон Кроусмарш и жители баронства еретики, мы не можем, пока их вина не доказана. Нам еще только предстоит выяснить, кто и в какой степени виновен. Этот крестовый поход вызван только тем, что барон отказался впустить на территорию баронства дознавателей инквизиции для проведения дознания и задача, святого воинства состоит именно в том, чтобы обеспечить возможность для работы Святой Инквизиции, а не для уничтожения барона и его людей. Они пока не враги. Чем мотивировал свой отказ барон? — Закончил Игнатий обращаясь к маркграфу Йоркскому.
— ОН СКАЗАЛ, что никогда не был еретиком и не противился учению Церкви и искренне верует в Господа нашего. ОН СКАЗАЛ, что будучи на службе в степи узнал о существовании на юге ОРОЧЬЕГО ГОСУДАРСТВА, которое намерено направить свою МНОГОТЫСЯЧНУЮ НЕ УСТУПАЮЩУЮ НАШЕЙ, АРМИЮ на наши земли, дабы покорить нас и сделать из нас своих рабов. ОН СКАЗАЛ, что все его действия были направлены на то, чтобы подготовить оружие способное остановить вторжение и ни каких иных помыслов, у него и его людей нет.
Говоря это, маркграф рассчитывал, что его слова, а в особенности те, на которых он делал намеренное ударение, произведут какой-то эффект, но был неприятно удивлен тем обстоятельством, что эффекта не было. Нет, были какие-то шушуканья, но не удивления ни негодования. Сэр Свенсон попросту терялся в догадках, что же могло произойти, если его слова были восприняты, практически равнодушно. Удивила его и реакция Игнатия, который, казалось, вообще не был удивлен сказанным. Неужели барон был прав и все это произошло с попустительства архиепископа?