— Считается, — квалифицировал ее случай Родыгин и перешел к деловой части.
Он достал блокнот, надел очки и начал зачитывать цифры детского дорожного травматизма. По стране в целом это были закрытые цифры, а по району, городу и даже всей области — открытые. Взрослых они впечатляли сами по себе, но наглядно-образное мышление пятиклассников требовало большей конкретики, поэтому Родыгин рассказал о происшествии, свидетелем которого был якобы лично. Такой милый кудрявый мальчик перебегал улицу в неположенном месте, попал под грузовик, и ему пришлось отрезать ногу.
— До какого места? — деловито спросили у окна.
В ответ Родыгин чиркнул себя карандашом по бедру, показывая, что нога как таковая просто перестала существовать.
— Не показывайте на себе, — предостерегла его Векшина.
— Это огромная трагедия для родителей потерпевшего, — подытожил он, — и для него самого. Одиннадцатилетний калека, ваш ровесник. А почему так случилось?
— Сам виноват, — ответил от того же окна тот же бестрепетный голос.
— Так случилось потому, — поморщившись, сказал Родыгин, — что этот мальчик ничего не знал о тормозном пути.
Он подробно объяснил, что такое тормозной путь, каким он бывает при допустимой скорости шестьдесят километров в час у различных транспортных средств и в зависимости от погоды — на сухом асфальте, на мокром и в гололед.
Затем он рекомендовал записать эти данные и, прохаживаясь между рядами, начал медленно диктовать.
Некоторые старательно записывали, в том числе Векшина. Некоторые шевелили губами, старясь запомнить, а большинство делало вид, будто записывают или запоминают. Двое смельчаков на последней парте не делали и вида.
Закончив диктовку, Родыгин сказал про глазомер. При хорошем глазомере под колеса не попадешь, потому что легко можно определить расстояние до приближающейся машины, соотнести его с длиной тормозного пути, а в итоге принять верное решение: идти или подождать. Само собой, все это делается автоматически, для чего нужно постоянно тренировать свой глазомер.
— Вот, например, — щурясь, предложил Родыгин, — скажите мне, сколько метров от доски до противоположной стены. Только быстро.
Ответы расположились в широком диапазоне. Он выслушал всех, потом без особой надежды спросил:
— А в вашем классе есть кто-нибудь, кто попадал под машину?
Оказалось, что есть. Филимонова весной сбило мотоциклом, неделю в школу не ходил.
— Встань, Филимонов! — зашипели девочки. — Встань, про тебя говорят!
Филимонов встал. Маленький ушастый мальчик в школьной форме, ему показалось, что привычный мир остался далеко внизу, а сам он, как выдернутая из воды рыбина, прорезал головой спасительную пленку и теперь, хватая ртом воздух, задыхался от ужаса и одиночества. Он не записал и не запомнил тормозной путь мотоцикла “ИЖ-Планета”, который сбил его около магазина “Дары природы”. Филимонов пил там томатный сок, чудесный дар природы по десять копеек стакан, а соль бесплатно. Когда он отлетел к газону и увидел кровь у себя на рубашке, первая мысль была, что это из него выливается томатный сок.
— Вот мы и спросим у Филимонова, сколько здесь метров.
— Где? — спросил веселый мальчик, до этого сидевший под столом.
Тот же самый вопрос читался в глазах у многих, включая тех, кто две минуты назад на него уже ответил. За это время условие задачи успело выветриться у них из памяти.
— От этой стены, где доска, и до той, — терпеливо показал Родыгин и опять перевел взгляд на Филимонова. — Ну, сколько здесь метров?
— Двенадцать, — глубоко вздохнув, прошептал Филимонов.
— Громче. Чтобы все слышали.
— Двенадцать метров.
— Что ж, проверим. У меня шаги ровно по восемьдесят сантиметров. Значит, сколько здесь должно быть моих шагов?
Воцарилось гробовое молчание. Наконец одна девочка, посчитав на бумажке, подняла руку, встала и ответила полным ответом:
— Ваших шагов должно быть пятнадцать.
— Умница, — поощрил ее Родыгин. — А теперь считайте.
Он занял исходную позицию, то есть плотно прижал к плинтусу задники ботинок, и с левой ноги, печатая шаг, двинулся по проходу.
— Раз, — грянул нестройный хор, с каждым шагом набирая силу. — Два. Три…
На четвертом шаге Родыгин вдруг отчетливо осознал, что шагов будет именно пятнадцать, не больше и не меньше. Тогда он крепко удлинил пятый шаг, еще силь-
нее — шестой, а седьмой и восьмой махнул метра по полтора. Рост позволял сделать это незаметно, кроме того сыграла свою роль отвлекающая жестикуляция.
— Десять, — прогремел хор.