— Правда, красиво? — спросил старик, готовясь убрать дымящуюся сигарету.
— Очень! — почти выкрикнул Иван.
Владимир усмехнулся, выкинул тлеющий сигаретный бычок в консервную банку, стоявшую справа от ступеней, и распахнул дверь.
— Идем домой, завтра у нас будет тяжелый день, — сказал старик, шагая внутрь избы.
Мальчик последовал за ним, вприпрыжку добежав до прихожей. Дверь закрылась, все уснули.
Глава 3
Утро началось с криком петухов на рассвете. Рита спала беспокойно и проснулась вся в поту. Она всю ночь что-то бормотала себе под нос и никак не могла успокоиться. В домишко уже успели прокрасться первые солнечные лучи, нагло щекотавшие ее усталое осунувшееся лицо. Женщина с видимым усилием сползла с раскладушки, ощутив голыми ногами старый дощатый пол. Не издавая ни звука, все еще оставаясь в ночной сорочке, она на цыпочках перебралась в подобие ванной комнаты, которая по своим размерам скорее походила на душевую кабину с ведром с водой и зеркалом. Рита прополоскала горло и умылась, правда, без мыла и прочих косметических премудростей. После она накинула на себя шелковый халат с крупными красными розами на черном фоне, который по ошибке можно было принять за похоронные одежды. Женщина протерла рукавом замызганное настенное зеркало, вцепилась ладонями в свои выпиравшие скулы и застучала зубами. Звук ей понравился. Она еще несколько минут простояла у зеркала, настойчиво изучая свое отражение, потом направилась к окну. Рита высунулась наружу, перевалившись через оконный проем.
Спустя час вся изба уже полностью очнулась от ночных переживаний и погрузилась в повседневную суету. После раннего завтрака кашей, разложенной Владимиром по расписным тарелкам, обитатели домишка обсуждали домашние хлопоты и распределение обязанностей. Во время этого процесса Иван оставался в стороне, изредка кивая головой, вероятно обозначая свое безмолвное согласие. Когда решали вопрос об уходе за домашней животиной, которую составляли кролики и пара куриц, мальчик робко попросил заняться этой частью быта, несмотря на то что о ней он не знал ровно ничего. Ближе всего мальчик находился к домашним животным, когда мать оставила его с семьей его друга и они сходили в контактный зоопарк. Иван дорожил этим воспоминанием, потому что в тот день он впервые обнял мягкое тельце пушистого кролика с длинными висячими ушами.
Рите же была отведена целая изба, за порядок в которой она была снова в ответе. Владимир взял на себя приготовление пищи и всю тяжелую работу, от которой он оберегал дочь. Он все утро старался вывести ее на разговор и вытянуть из нее хотя бы немного информации, но Рита продолжала по-партизански отмалчиваться и избегала серьезных разговоров. Она могла потерять былую силу и резвость, все что угодно, но не остроту своего пытливого ума. Именно благодаря ему ей так ловко удавалось каждый раз ускользать из цепких лап житейских невзгод и бед. Теперь же, вместо того чтобы наконец рассказать отцу, что составляло ее жизнь последние десять лет, она вызвалась отправиться на поиски ягод в родной лес. Владимиру ничего не оставалось, кроме как достать большую плетеную корзину, залежавшуюся под обеденным столом, и пожелать дочери приятной прогулки. Сразу после того как Рита затерялась среди иглоподобных рослых сосен, по ее еще теплому следу помчался Иван, едва успевший натянуть на себя первую попавшуюся рубашку. Мальчик засмотрелся на что-то в доме, когда понял, что мать ушла без него. Одна мысль, что она могла находиться где-то далеко, в большой неизвестности, привела Ивана в состояние дикого ужаса. Он предпочел бы плестись за ее спиной, как это было ранее, не видя ни ее глаз, ни улыбки на ее прекрасном сияющем лице, нежели остаться одному в этой жуткой холодной лачужке.