День выдался не особо солнечный. По небу были размазаны пепельные тучки, пока что мирно пасшиеся в окружении пушистых белых облаков. Казалось, не было ничего примечательного и во Владимире, хромавшем рядом с внуком, стараясь попасть в его темп. Старик указывал на соседские огороды и дома, когда они уходили по узеньким дорожкам из центра деревни. Владимир знакомил Ивана с местными ребятишками, которые жили в этих дворах, стараясь воодушевить его на новые знакомства. Однако мальчик лишь краснел и испуганно мотал головой в знак протеста. Он был еще совсем не готов идти на такие подвиги. Соседи казались ему чем-то совершенно мифическим и тайным, людьми, чьи имена опасно называть вслух.
У судьбы же были свои планы относительно социализации Ивана. Когда он уже поворачивал за угол, чтобы по знакомой улочке зайти в свой дворик, из дырки в высоком деревянном заборе вылез то ли пес, то ли какой-то леший. Существо отряхнулось от грязи и недовольно сгорбилось. Человеческий ребенок, сейчас больше походивший на ожившую копну сена, увидев Ивана с интересом подошел ближе, чтобы его получше рассмотреть и ощупать. К рубашке мальчика тянула до локтей измазанные в земле и саже руки русая девчонка. Всем своим видом — от растрепанных волос до усеянного веснушками миловидного лица с аккуратным острым носом — она напоминала пшеничный колосок. Девочка с неподдельным интересом изучала нового жителя деревни, где все друг друга знают, и сделала важное заключение, по ее невероятно авторитетному мнению, решавшее его дальнейшую судьбу.
— Ты больной, поэтому так хромаешь? Если будешь таскать с собой такой костыль — точно в лес не возьмут! Ты мне поверь, у меня папа — главный охотник, он все знает!
Иван, услышав столь резкое замечание, сначала побагровел, а затем его будто вновь бросило в лихорадочный жар. Ему сразу стало стыдно, что он взял с собой эту штуковину, а не оставил ее у злобной бабки. Что же теперь делать?! Мальчик едва устоял на ногах и успел открыть рот, чтобы промямлить невнятное оправдание, пришедшее ему в голову, но не успел. Незнакомка не оставила ему ни одного шанса вставить хоть слово. Она ухмыльнулась и быстро затараторила, встретив в глазах знакомого ей деда Владимира веселые одобрительные искорки.
— Ой, а я же имя свое сказать-то и забыла! Божечки, ну я и глупая! Меня Улита зовут, Улита я! Папа, правда, меня Улитой Никитичной зовет, но это как-то длинновато… А тебя как звать? Откуда приехал? Я тебя тут раньше не видела, веришь?! Ах, я же живу тут, в доме с красной крышей, приходи, поиграем!
Улита так бы и продолжила разговор с как воды в рот набравшим собеседником, если бы ее не окликнула мать из того самого дома. Девочка с неохотой отозвалась, но все же домой возвращаться была не намерена. Она решила найти более интересное занятие, чем помощь по огороду. Улита шустро побежала по дорожке в сторону опушки и в считаные минуты ее и след простыл. Иван так и стоял на одном месте, наблюдая, как его новая знакомая скрывается в лесной чаще.
— Ты чего это, лом проглотил? — беззлобно усмехаясь спросил Владимир. Его позабавила соседская озорница и то, как своим появлением она обескуражила скромного городского мальчишку.
— А… ну… я растерялся, — признал свою беспомощность Иван. Ему только и оставалось, что развести руками.
Дальше они шли без приключений. День снова обрел привычную серость, лишь огромный зеленый массив возвышался на горизонте. Всю дорогу до дома дед с внуком прошли молча, в доме тоже было тихо. Рита сидела у окна и что-то читала. Услышав дверной скрип, она лишь на миг оторвалась от книги, но тотчас же вновь зарылась в пожелтевшие от времени страницы. Она знала, что Владимир хорошо следил за мальчиком и ее усилий просто не требовалось. По крайней мере, ей нравилось так думать. Сближение деда с внуком позволило ей почти полностью отвлечься от роли матери и на счастливые две недели забыть о существовании Ивана, вечно ждавшего от нее какого-то чуда. Женщина ловко перелистывала страницу за страницей, пока ее сын по-собачьи ловил ее взгляд. Он соскучился по матери, но ждать от нее проявления хоть каких-нибудь нежных чувств не осмеливался. Она уже спасла его из капкана, чего же большего он ждет, наивный глупый ребенок! В нем намертво застряла нездоровая привычка боготворить Риту, когда она нисходила до него, недостойного похвалы и ее гордости. Иван с жадностью ел щи, которые приготовил Владимир, виновато отводил взгляд, когда ложка начинала дрожать в его ослабевшей руке. Трапеза прошла тихо, трое почти не говорили, Рита продолжала читать. Вечер провели за настольной игрой, и каждый со своими мыслями ушел спать.