Они подошли к столу, за которым играла императрица. Веселая, подвижная, заводная, она играла с воодушевлением, часто смеялась, и розовые губы приоткрывали ровные жемчужины зубов. Бирюзовые глаза ее искрились, рыжие волосы, выбившиеся из прически, от выступившей испарины закручивались в крутые локоны, обрамляя молочно белое, с нежным румянцем лицо. Но рядом с красавицей-императрицей свободных мест не было, и, обойдя вниманием компанию молодых людей, среди которых обнаружились и двое сыновей Лопухиных: Иван и Степан Степановичи, — Разумовский увлек Лопухина и Бестужева к другому, за которым сидели Лесток, Никита Юрьевич Трубецкой и Василий Долгорукий, недавно вернувшийся по милости императрицы из Соловков.
Разлили вино, раздали карты, но мысли об игре никому на ум не шли, разве что, кроме фельдмаршала Долгорукого.
— Что это, Алексей Петрович молчит? Расскажите нам, как идут ваши дела, — скрипящим голосом попытался завязать разговор Трубецкой.
— Молчу, потому что не хочу никого расстраивать, — с язвительной улыбкой отозвался вице-канцлер.
— Настолько плохо? — с преувеличенным участием спросил Никита Юрьевич.
— Ну, это с чьей стороны посмотреть! — отозвался Бестужев, кидая на стол трех тузов и сгребая банк.
— Ну и везет же тебе, Лексей Петрович! — простодушно позавидовал Долгорукий.
— Хорошо, когда человеку везет, да он и не мошенник, — со сквозящей в голосе недоброжелательностью продолжил Трубецкой.
— А у нас мошенников нет, никто никого за руку не ловил, — пробасил Разумовский, тасуя колоду. — Разве на ком шапка горит?
— Генерал-прокурору положено быть подозрительным, — елейным голосом включился в разговор Лесток.
— В этом тоже меру знать надобно! — зажигался воинственным пылом подвыпивший Алексей Григорьевич. — А то, вот я сейчас из него самого все припрятанные карты повытряхиваю!
— Ох, и мастер же ты, Никита Юрьевич, влипать в неприятные истории! — захохотал от этих слов Долгорукий. — Степа, помнишь, как ты его у Ваньки отнял? — обратился он к не участвовавшему в перепалке Лопухину. — А не то б, летать ему, аки соколу!
— Полно, Вася, дело прошлое, — отозвался Степан.
— Нет-нет, расскажи-ка, что то за история, — возразил Разумовский все тем же густым басом, в упор глядя на перекашивающееся лицо прокурора.
— Да, в бытность еще государя Петра II, как-то задумал Ваня выбросить нашего генерала из окошка…
— Какой Ваня?
— Наш — Долгорукий, — ответил фельдмаршал, и тень прошла по его лицу — он вздохнул, но потом встряхнулся и продолжил: — Так вот, задумал он его выбросить из окошка собственного же его дома и почти уже было осуществил сие: тащил его, как щененка, за шкирку, но Степка остановил… отнял… — закончил Василий, фыркая.
— Ай, да Степа! Ай, да Ванька! — подхватил Алексей Григорьевич, хлопая себя по колену. В зале все оглянулись на раздающийся от их стола дружный гогот, в котором слышалось и хихиканье Трубецкого.
— Вот видишь, Никита Юрьевич, всякая ситуация по-разному выглядит, ежели на нее с разных сторон поглядеть, — вежливо улыбаясь, многозначительно заметил Бестужев.
— Я это запомню, Алексей Петрович, — ощерив желтые зубы, ответил генерал-прокурор.
— Полно браниться, судари, давайте продолжим игру, — широко улыбаясь, остановил их разговор Лесток.
Комментарий к Часть 1. Глава 4. Бал
1) Андрей Иванович Ушаков - начальник тайной розыскной канцелярии в 1731-1746 годах, “Великий инквизитор” Российской империи.
2) Алексей Петрович Бестужев - государственный деятель и дипломат, с декабря 1742 года по июль 1744 вице-канцлер, позже до опалы в 1758 году - канцлер Российской империи. Сторонник союза с Англией, противник французской партии, возглавляемой Лестоком.
3) Петр Иванович Шувалов - генерал-фельдмаршал, конференц-министр, камергер, сенатор, реформатор и изобретатель, возглавлял российское правительство на исходе царствования Елизаветы Петровны. Брат Александра Ивановича Шувалова, возглавлявшего Тайную канцелярию с 1746 по 1761 год, и двоюродный брат Ивана Ивановича Шувалова, будущего фаворита Елизаветы.
4) Иоганн Герман Лесток - первый в России придворный лейб-медик, действительный тайный советник (1741). В конце 1730-х и начале 1740-х годов — доверенное лицо Елизаветы Петровны, организатор дворцового переворота 25 ноября 1741 года, приведшего ее на трон. Агент французского дипломатического влияния. С 1745 года в опале.
5) д’Аллион - французский дипломат.
6) Алексей Григорьевич Разумовский - днепровский малоземельный казак, в качестве певчего Придворного хора оказавшийся при дворе, возведённый в графское достоинство, фаворит и предполагаемый тайный супруг императрицы Елизаветы Петровны.
========== Часть 1. Глава 5. Накликать беду ==========
Коротки белые петербуржские ночи. Когда гости начали покидать гостеприимный дом Бестужевых, уже ярко светило алое утреннее солнце. Оно заглядывало в неплотно зашторенные лиловым бархатом окна кареты Лопухиных, которая, мягко раскачиваясь на рессорах, запряженная четверкой белых лошадей, катила по булыжной мостовой. Их старшие дети разъехались в открытых экипажах. Наташа, положив голову на плечо Степана, спала. Протанцевав без устали всю ночь, сейчас она выглядела усталой и довольной. Степан долго, задумчиво смотрел на жену. Ему не было видно ее лица, только светлые, немного растрепавшиеся волосы, краешек щеки, длинные коричневые ресницы и кончик чуть курносого носа. Вздохнув, он погладил ее по волосам и, откинув голову на высокую спинку сиденья, закрыл глаза.
*
Проснувшись дома, Степан Васильевич понял, что уже далеко за полдень, а погода переменилась: за окнами шел дождь. Капли струйками стекали по стеклам. Он повернулся к Наталье. Она еще спала, закинув одну руку за голову, волосы разметались по подушке. Но, как будто почувствовав его взгляд, разомкнула веки.
— А который час? — Она сладко потянулась. — Дети дома?
— Хочешь, я велю принести что-нибудь поесть? — улыбаясь, спросил Степан. — А заодно и узнаем, все ли у нас дома?
— Поесть хочу, — сказала Наталья, усаживаясь и подтягивая к груди колени, обхватила их руками, — а, что у меня все дома, я и сама знаю, — добавила она смеясь.
— Ты в этом совершенно уверена? — спросил Степан, прищуриваясь.
— Ты собирался распорядиться о завтраке! — распахивая глаза и изображая возмущение, воскликнула Наташа и легонько толкнула его в плечо.
Он поднялся с кровати, накинул махровый халат и дернул шнурок колокольчика. Наташа исподтишка его разглядывала. Его тело все еще было подтянутым, мускулистым. «В самом деле, почему?» — думала Наталья.
Вошла горничная.
— Принеси нам кофе и пирожное.
— И фрукты, — добавила Наталья.
— Сию минуту.
— Да, Агаша, а молодые господа дома?
— Степан Степанович и Анастасия Степановна пришли, а Иван Степанович не заходили.
— Ступай.
— Ваня, наверное, поехал к себе на квартиру, — полувопросительно сказала Наталья.
— Или с дружками по кабакам… Меня беспокоит, что он в последнее время слишком уж сдружился с бахусом, — ответил Степан Васильевич.
— Меня это тоже волнует, но что остается молодому человеку, когда все в жизни разлаживается в одночасье, уже два года не разберутся, к какому полку его приписать… Если бы нынче осталось прежнее правление, все было бы иначе, — Наталья Федоровна с досадой покачала головой.
— Наташа, но все случилось так, как случилось, и нам нужно научиться жить в новых обстоятельствах, — осторожно возразил Степан и, заметив в глазах супруги влажный блеск, поспешил ее утешить. — Все будет хорошо, я, в конце концов, сам похлопочу о Ване, найдем ему место не хуже прежнего. А что до нас с тобой: поедем в Москву, там тихо, спокойно, отдохнем от всей этой суеты… А когда все забудется, уляжется, вновь приедем в Петербург, вернешься ко двору…