— Теперь ты не будешь плакать, Солнышко?
*
В доме Лопухиных прислуга и домочадцы с утра ходили на цыпочках. И это не только потому, что разгневанная хозяйка в случае, если что не понравится, могла весь дом перевернуть с ног на голову. Просто не у нее одной пасмурно на душе: все хорошо понимали, если над домом разразится бремя государевой опалы, то не поздоровится никому. Конечно, случай на балу не грозил далеко идущими последствиями, но кто знает, что будет. Весьма близкое к родителям сверженного малолетнего императора Иоанна VI, семейство Лопухиных отнюдь не располагало симпатиями нынешней государыни Елизаветы Петровны.
Только полуторагодовалый Василий Степанович — самый младший ребенок в семье светлейших князей — не видел причин для плохого настроения и беззаботно резвился на садовой лужайке под присмотром няньки. Счастливо смеющееся личико ненаглядного дитяти способно возродить тепло в душе матери, как бы хмуро и тоскливо там не было. И ласковая улыбка озарила лицо Натальи Федоровны, которая, подойдя к окну, заметила своего сынишку, громко верещащего по поводу увиденной в кронах белки.
— Мне сказали, ты отказалась от завтрака, — снова попытался начать разговор Степан, будто бы и не заметив ее недавней грубости. — Но нельзя же так себя изводить. Все образуется, вот увидишь.
Наталья напряглась от вскипающего бешенства. Спокойствие мужа раздражало несказанно.
«Все образуется — интересно, каким образом? Он думает, я поеду ко двору и буду снова приседать перед ней в реверансах, как ни в чем не бывало? Ошибаетесь, Степан Васильевич: может, вам и ничего, когда в лицо плюнут, но я не такая! Я не могу с этим смириться. Больше я ко двору ни ногой».
Ей не приходило в голову, что умиротворенность супруга — лишь маска, и не могла она угадать его тревог и опасений. Просто Степану Васильевичу было ясно, что истериками дела не поправишь и в критических ситуациях никак не стоит давать волю чувствам. Своим подчеркнутым спокойствием он старался уравновесить бурю эмоций чрезмерно импульсивной жены. Однако Наталья Федоровна никогда даже и не старалась его понять.
========== Часть 1. Глава 2. Семейная жизнь ==========
Семейство Балк состояло в тесном родстве с возлюбленной Петра I Анной Монс, погубившей его первую жену Евдокию Лопухину, приходившуюся Степану Васильевичу двоюродной сестрой. Наталья же была родной племянницей Анны. Неудивительно, что будущих супругов разделяла глубокая пропасть давней фамильной вражды. И случай их вовсе не история Ромео и Джульетты.
Идея женитьбы принадлежала царю, который таким способом, вероятно, хотел примирить два враждующих семейства. Выданная замуж против воли, Наташа Балк еще до свадьбы возненавидела Степана Лопухина. Он же — военный офицер, решительный и жесткий в морских баталиях, — в обычной жизни был добрым и мягким. Неприязнь молодой жены не вызывала у него ответной враждебности. Будучи старше на тринадцать лет, Степан вполне справедливо объяснял постоянное недовольство и сердитость юной супруги тем, что, вступая в брак по принуждению, она испытывала горькое разочарование из-за несбывшихся надежд на красивую, романтическую сказку, о которой мечтает каждая девица в восемнадцать лет. Желая скрасить ее досаду, он оказывал ей знаки внимания, дарил цветы и драгоценности, старался больше времени проводить рядом, полагая, что так она быстрее привыкнет к нему. Но при этом Степан и не заметил, как исподволь в его душе родилось большое, горячее чувство к юной жене. Влекомый этим чувством, в каждую свободную минуту он стремился к ней, — она не замечала. Движимый этим чувством, он назвал свой боевой корабль ее именем, — не обратила внимания. Со временем Наталья, постоянно видевшая со стороны мужа только добро, научилась относиться к нему с теплотой, но не с любовью.
В то же время, оправившись от отчаяния, охватившего в момент, когда царь «осчастливил» сообщением о предстоящей свадьбе, и прожив некоторое время с мужем, Наташа поняла, что радости жизни не закончились.
Постоянно окруженная тучами воздыхателей, красивая и остроумная, Наталья Лопухина от души веселилась на балах и приемах, где чувствовала себя королевой. Степан к флирту жены относился снисходительно, видел, что дальше галантных словесных дуэлей, улыбок и танцев дело не заходит. Отношения их постепенно улучшались. Она ершится, он к ней с лаской и терпением, и, глядишь, исчезает ее колючесть, через неохоту и она мягче к мужу: где улыбнется, а где-то и обнимет. Судьба, казалось, была к ним благосклонна.
*
В 1719 году русский флот одержал блестящую победу над шведами в бою близ острова Эзель. Одним из судов в том сражении командовал лейтенант Степан Лопухин и особо отличился при взятии неприятельского флагмана. За доблесть и верность отечеству награжден был орденом Святого Александра Невского и получил небольшой отпуск. Считая минуты, он летел домой к жене. Он знал, когда пришел приказ о выступлении их эскадры, Наталья была в тягости, и, судя по срокам, их первенец либо уже родился, либо должен был родиться со дня на день. Взбудораженный предчувствием близкой встречи, нетерпеливым ожиданием счастливых новостей, Степан нещадно пришпоривал коня. Вот, наконец-то дома! Не переводя дух, он как на крыльях взлетел на крыльцо и тут же в дверях столкнулся с взволнованной горничной.
— Ой, барин! — всплеснула руками служанка. — Как поспели: барыня-то родинами как раз мучаются!
И, как в подтверждение этих слов, до него долетел натужный крик. В одно мгновение исчезло радостное возбуждение. Степан почувствовал, как сжалось нутро, похолодели руки и пересохло во рту. Ему словно передались страдания жены. Неуклюже побежал по лестнице на второй этаж. Из дверей Натальиной спальни, откуда опять донесся протяжный стон, выглянула дородная, мещанской внешности женщина — должно быть, акушерка.
— Еще горячей воды и чистые простыни, — скомандовала она крутившейся тут же дворовой девчонке.
Степан подскочил к ней и, вцепившись в рукав платья так, будто от нее сейчас зависела его собственная жизнь, прохрипел:
— Как она?
— Вы муж? — уставилась акушерка невыразительным взглядом.
Степан истово закивал головой.
— Все хорошо: ребенок вот-вот родится, — пряча усмешку, сказала акушерка и закрыла перед носом князя дверь.
Полегчало. Подозвав к себе слугу (казалось, вся челядь вертится у спальни хозяйки), Степан Васильевич велел ему бежать за цветами, а сам остался караулить в коридоре, боясь отойти от заветной двери даже на шаг. Потянулись минуты. При каждом крике, каждом стоне он покрывался холодным потом. Прошло не более четверти часа, а Лопухину казалось — вечность. Он уже был готов впасть в отчаяние, когда оборвавшийся крик супруги вдруг подхватило заливистое верещанье. Не в первое мгновение Степан понял значение этого звука, а когда сообразил, прислонился спиной к стене и, приложив ладони к влажным щекам, беззвучно смеялся, восторженно хлопая глазами и не представляя себе, насколько глупо выглядит.
Вот дверь отворилась, и из нее вышел худощавый человек в черном сюртуке и с черным чемоданчиком. Степан Васильевич протянул к нему дрожащие руки, — как она?
— Ваша супруга в полном порядке, — сказал врач и, пожимая ему руки, добавил: — Поздравляю, у вас чудесный, здоровый сын.
— Я могу войти? — полушепотом спросил Степан.
— Отчего же нет? Обождите только: там сейчас приберут.
Тут в дверном проеме возникла фигура тещи с маленьким, копошащимся в кружевных пеленках комочком на руках.
— Вот, извольте видеть, Степан Васильевич, моя дочь родила вам наследника, — по такому радостному случаю Матрена Ивановна даже соизволила одарить зятя разговором и на секунду повернула свою бесценную ношу так, что он смог увидеть сморщенное, розовое личико. Но не успел Степан испустить вздох умиления, а теща уже уплывала по коридору.
— А вы пока сходите переоденьтесь, а то похоже, что на вас осела вся пыль петербуржских дорог, а жене вашей и младенцу важна чистота, — поучительно посоветовал доктор и направился вслед за генеральшей.
Устыдившись своей несообразительности, молодой отец стремглав бросился в свою комнату, где без помощи лакея и быстрее, чем по тревоге, переоделся в домашнее и опять оказался у спальни жены, где очень кстати поймал расторопного слугу, который чуть было не отдал букет горничной, чтобы та отнесла цветы хозяйке.