А в небольшой белорусский городок, куда теперь переместилась комендатура СД, приехал новый шеф, оберштурмбанфюрер Шварценберг, человек уже немолодой и с виду — простоватый.
Новый шеф, кажется, ничего не знал о том, что происходило в районе накануне его приезда. В сопровождении молодого и такого же простоватого с виду адъютанта он долго ездил по деревням и местечкам, посетил все, даже самые отдаленные гарнизоны, запросто бражничал с тамошними полицейскими чинами, закусывал из общей тарелки салом, а потом, вернувшись в комендатуру, на несколько дней заперся в кабинете, не желая ни с кем разговаривать. И многие из его новых подчиненных решили: дурак. И добавляли: оно и лучше.
Да, как видно, поспешили с выводами...
Внезапно новый шеф пригласил к себе бургомистра. Долго тряс ему руку, справлялся о здоровье, угощал кофе, хвалил местные ландшафты и дисциплинированность полицейских, и уже, когда настало время прощаться, вдруг спросил:
— Господин бургомистр, вы случайно не знаете, где теперь ваша красавица? Ее, кажется, Валентиной звали?
Горбун мгновенно ощутил сильнейшую резь в животе, скривился и сжал колени.
— Умная девушка! — с уважением и даже восхищением воскликнул эсэсовец, сделав вид, что не заметил, как изменилось эпилептическое лицо горбуна. — Столько времени работала в нашей комендатуре, причинила нам столько вреда и никто не смог ее выявить! Говорят, что теперь она в Москве, учит советских разведчиц? Не слышали? Ну, это просто так, как у вас говорят, — к слову пришлось... Кстати сказать, — снова спохватился комендант, — вы когда сможете восстановить списки, которые случайно исчезли из ящика вашего письменного стола?
— Я... Мы... Через неделю, господин комендант! — как только мог, вытянулся горбун.
— Буду весьма признателен. Ну, а как насчет Скакуна?
«Езус Мария! И это ему известно!» — едва не воскликнул Вальковский, чувствуя, как задрожали у него ноги.
— Вы утомлены? — сочувственно спросил Шварценберг. — Садитесь, пожалуйста. Вот так. А теперь — вернемся к прежнему разговору о Скакуне. Я солдат и понимаю, что сделать это не просто. И все же его надо взять. Сколько вам дать времени на это дело?
— Не-неделю, господин комендант! — уже, ни о чем не думая, выжал из себя горбун, желая только одного: вырваться из этого кабинета, от этого страшного человека.
— Ну что вы, граф! — ласково улыбнулся комендант. — Не реально! Месяц. Сегодня у нас... — он посмотрел на календарь, — сегодня шестое марта. Так вот, через месяц, это значит, шестого апреля, вы зайдете ко мне и скажете, как выполнено задание. Кто будет его выполнять, лично вы или кто-то из ваших людей — меня не касается. Но задание должно быть выполнено, иначе вам придется занять место рядом с тем человеком, — он снова улыбнулся и показал глазами на виселицу, которая хорошо была видна из окна кабинета и на которой раскачивался партизан с белым плакатом на груди. — И еще, — продолжал Шварценберг добродушно, глядя на перекошенное судорогой лицо горбуна. — В партизанскую бригаду, которой командует Дубрович, заслан наш человек, Дановский-Скуратов. Ему приказано уничтожить радиостанцию или, в крайнем случае, радиста. Так вот, передайте Скуратову через Болотного — а вы такого знаете, — чтобы он выполнил приказ не позднее первого мая. Все.
— Будет исполнено, господин комендант! — вскочил горбун.
— Благодарю, — встал и новый шеф. — Очень рад нашему знакомству. Надеюсь, что мы будем друзьями. Желаю успеха. — Он под руку проводил бургомистра до порога, сам открыл ему дверь и поклонился.
III
Оберштурмбанфюрер Ганс Шварценберг занял ответственный пост коменданта СД в тревожное я сложное время. Оправившись, наконец, после тяжелейшего поражения под Сталинградом, сняв с домов траурные флаги и предав анафеме фельдмаршала Паулюса, берлинские штабы лихорадочно уточняли последние детали плана операции «Цитадель». Из Франции, Бельгии, Голландии и самой Германии в район Курской дуги перебрасывались десятки новых дивизий, тысячи танков, самолетов, орудий, автомашин, миллионы мин и снарядов, тысячи вагонов с солдатами и военным снаряжением. В специальном приказе Гитлер потребовал от своих наместников обеспечить зеленую улицу для курских эшелонов, войскам вменялось в обязанность сохранять самую строгую секретность. А на всей оккупированной территории, через которую двигалась эта огромная сила, бушевало пламя партизанской войны. Там, где вчера были разрозненные небольшие отряды, сегодня уже действовали целые бригады, вооруженные автоматическим оружием, минометами, пушками, противотанковыми ружьями и даже танками и бронетранспортерами. Эти большие, хорошо организованные партизанские части уже не охотились, как когда-то, за отдельными фрицами или группами полицейских. Они в открытом бою громили гарнизоны, отбивали города, брали под свой контроль районы, восстанавливая там органы советской власти, а между боями взрывали мосты, пускали под откос эшелоны, уничтожали станционные здания, разбирали железнодорожное полотно, захватывали в плен немецких солдат, офицеров и генералов.