...Он вынырнул через минуту, без пиджака, но с веслом в руках. Жадно глотнул воздуха, оглянулся.
Метрах в сорока от него, сплетясь в клубок, барахтались в воде два или три человека. Вода кипела от беспорядочных судорожных движений их рук и ног, разносила дикие, хриплые выкрики. И вдруг все исчезли под водой, и вокруг снова стало черно и пусто, только откуда-то долетал едва уловимый однообразный и спокойный плеск.
Рыгор посмотрел в ту сторону, откуда слышался этот плеск. По легким волнам, тускло поблескивая широким просмоленным дном, плыла его «Чайка». До нее было метров десять.
Не выпуская из рук весла, Рыгор поплыл влево от лодки. Он плыл осторожно, будто что-то искал. Вдруг остановился, полежал на воде, потом, мощным рывком выбросив из воды свое тяжелое тело, сел.
Под ним был плоский, как стол, камень, камень-сирота, который в далекие времена отбился от своих братьев и лег тут, на глубине, с макушкой скрывшись под водой...
Примостившись на камне, Рыгор начал осторожно следить за лодкой. Ветер был слабый, и она подплывала медленно. Вот до нее уже снова осталось метров десять, вот уже восемь, семь, Рыгор крепче сжал в руках весло, ниже припал к воде.
...Нет, тревога напрасная, «Чайка» плыла одна.
С облегчением вздохнув, Рыгор соскользнул с камня, ухватился за борт, отыскал цепь.
Много пришлось ему затратить усилий, пока удалось перевернуть лодку на дно и втянуть на камень. Потом выжал белье, надел его и, покинув камень-сироту, который теперь стал для него камнем-избавителем, быстро погнал «Чайку» к Кривой сосне...
VII
В тот день, когда оберштурмбанфюреру Гансу Шварценбергу донесли, что бесследно исчез начальник путьковской полиции вместе с группой лучших полицейских, пришла еще одна, более страшная и более опасная для него весть: несколько партизанских соединений одновременным внезапным ударом с разных направлений вывели из строя важные железнодорожные магистрали: Вилейка — Полоцк — Невель, Невель — Витебск — Орша и Орша — Могилев — Жлобин.
«Во время налета, — сообщалось в донесении, — уничтожены десятки километров железнодорожного полотна».
Двое суток полыхали гигантские костры — это горели шпалы, корежились на огне рельсы.
Оберштурмбанфюрер немедленно связался по телефону с командиром карательной дивизии.
Поднятые по тревоге, одна за другой эсэсовские роты спешили в давно назначенные им районы. За несколько дней они заняли Заречье, Замчище, Лозовое, Побережье, Тимковичи, Комли, Буяки, усадьбу совхоза «Веселово», наконец — Лесные Поляны. Кольцо вокруг Тихоланьских лесов замкнулось.
А в это время несколько других фашистских дивизий вели широкое наступление на партизан в районе Освейских озер и в районе Бегомля.
Почти вся Витебщина заполыхала пожарами...
Первым о наступлении карателей на Тихоланьские леса узнал Шаповалов, который в эту ночь со своими разведчиками был на задании невдалеке от Заборья. Его насторожило необычное движение немцев по шоссе. Выбрав удобный момент, разведчики схватили пожилого шарфюрера. На допросе, уже на «Таинственном острове», шарфюрер признался, что их батальон идет на Побережье. Оттуда, в составе двух полков автоматчиков, двух артиллерийских батарей и роты специального назначения, они начнут прочесывать северную зону Тихоланьских лесов. Остальные два полка в это время будут прочесывать южную сторону с таким расчетом, чтобы затем всем полкам встретиться в середине леса, уже на берегах Тихой Лани.
Закончив допрос, Шаповалов и Крючок вместе с пленным отправились на Высокий остров, в штаб партизанского соединения.
После долгого совещания было решено, что спецгруппа должна покинуть «Таинственный остров».
С болью в сердце расставались разведчики со своим островом, обжитыми хатами-землянками, могилой своего верного боевого товарища...
Озеро переплыли ночью, в непролазных тростниках затопили «флот», поочередно загрузив каждую лодку камнями. Молча постояли на берегу. А в Заречье уже горели подожженные карателями хаты.
На рассвете разведчики были на Высоком острове, на берегу другого озера — Черного. Высланный навстречу проводник развел их по «квартирам». Шаповалов, Мюллер и Войтенок поселились в осиротевшем отсеке Миколы Скакуна. Тетя Даша ушла к девушкам-медсестрам. Все остальные разместились в огромной землянке, где жили разведчики из бригады Дубровича.
Двое суток разведчиков никто не беспокоил, а на третьи, в десять часов утра, Шаповалова пригласили в штаб соединения.