— Оставьте меня тут, в пуньке, — тихо попросил Веселов. — Неделю-другую полежу, а там и догоню вас... Вода тут есть, немного сухарей дадите, и проживу... Немцы, может, сюда и не дойдут...
«Нет, Петр Андреевич, немцы тут будут скоро, возможно, завтра», — с горечью подумал Кремнев, но вслух бодро сказал:
— Ты не волнуйся. В крайнем случае мы вызовем сюда самолет, и он отвезет тебя на Большую землю, в госпиталь.
«Нет, товарищ капитан, сюда немцы придут раньше, чем прилетит твой самолет», — в свою очередь подумал Веселов, но вслух не сказал ничего. Только слегка улыбнулся да, чтобы не застонать от боли, сжал зубы и закрыл глаза.
— Мы хотели поговорить с тобой, Веселов, — осторожно дотронувшись рукой до горячей руки разведчика, нарушил молчание Кремнев. — Расскажи, если можешь, что с тобой случилось, где ты встретился с этим немцем.
Веселов открыл глаза, приподнялся на локтях и, внимательно посмотрев в глаза командиру, тревожно спросил:
— Немец... где?
— Тут. В пуньке. Ты лежи, лежи, не волнуйся.
— А я испугался... — Веселов лег, глотнул из фляжки холодной воды, заговорил: — Рассказывать нечего... Склад с боеприпасами взорвал... Случайно... Ветром занесло туда мой парашют... Подложил под бомбы две мины, а сам ходу... Да, видно, не слишком далеко ушел… Взрывом вырвало с корнем ель, и прихватила она мои ноги... Немец, майор этот, спас... Он и сюда меня приволок... Сначала на плечах нес, потом на лесной дороге разбитая телега попалась, так он передок снял и коляску соорудил... Вот и все...
Веселов еще раз жадно глотнул из фляги и снова закрыл глаза. Было видно, что он очень устал, что ему трудно дается каждое слово, и Кремнев, кивнув головой Галькевичу, встал. Но Веселов задержал его.
— Подождите... Еще минутку... Язык... непослушный какой-то... Да он и в доброе время не очень-то слушался меня... — Веселов натужно улыбнулся и вдруг горячо заговорил: — Товарищ капитан, просьба у меня к вам, последняя. Немца... не трогайте. Сможете — отправьте за фронт, а нет — отпустите. Слышите, товарищ капитан? Не трогайте его!
Кремнев снова внимательно посмотрел на Галькевича. Тот стоял, глядя куда-то в поле, где, примостившись на голой вершине дуба, золотой пучеглазой совой сидело солнце.
— Это моя последняя просьба, — передохнув, повторил Веселов. — Сердцем чую, не враг он нам...
— Хорошо, мы подумаем, — осторожно пожав горячую руку разведчика, ответил Кремнев. — Надеюсь, что нам удастся его перебросить за фронт. Может, вместе и полетите туда.
Кремнев встал, подозвал радиста и продиктовал ему текст радиограммы:
«Нами взорван склад. Уничтожено двадцать пять тысяч авиабомб разного веса, сто пятьдесят тысяч зенитных снарядов и весь охранный батальон в составе пятисот двадцати человек, среди них — двадцать четыре офицера. Наши потери — один тяжелораненый. В плен захвачен командир...»
На миг Кремнев запнулся, подумал и приказал:
— Последнюю фразу вычеркни. Вместо нее запиши:
«Срочно вышлите самолет в район Лесничовки»
VII
Радиограмма полетела в эфир ровно в 13.00, а в 14.20 на заброшенном поле, близ колодца, разорвался первый артиллерийский снаряд. Осколком перебило колодезный журавль и, как серпом, срезало молодую яблоню-дичку, под которой лежал Веселов.
Веселов лежал без сознания и взрыва не слышал. Не слышал он и того, как Галькевич, только что вернувшийся из разведки, сказал Кремневу:
— Группа немецких автоматчиков, человек тридцать, движется к нашему хутору. Судя по всему — разведчики. Продвигаются очень осторожно, но через час могут быть здесь. Кроме того, на лесных дорогах слышен рокот моторов. Я лично видел легкий бронетранспортер.
— Но часа через два тут будет наш самолет! — оборвал лейтенанта Кремнев.
— Товарищ капитан! У нас не хватит сил, чтобы задержать фашистов даже на полчаса, — возразил Галькевич. — Самое верное, не медля ни минуты, покинуть Лесничовку, а если удастся, то и этот лес.
Кремнев бросил на лейтенанта недовольный взгляд, задумался. Он к сам понимал, что группу надо немедленно выводить из леса куда-то в другое, более надежное место. Но... что будет с Веселовым, если они не дождутся самолета и не отправят его в госпиталь? Ведь у парня гангрена!.. Нет, нельзя отступать! Надо дождаться самолета. Надо задержать немцев в лесу. Внезапно обстрелять разведчиков. Они залягут, начнут окапываться, поджидая свои основные силы...
Кремнев поднял голову, сказал Галькевичу все, что думал.