Поискав и не найдя в карманах папирос, Кремнев через плечо посмотрел на Шаповалова. Старший сержант неподвижно сидел за рулем и смотрел на танк, который по-прежнему жадно тянулся к целительной воде и никак не мог до нее дотянуться. Лицо у старшего сержанта было серым, будто на него осел толстый слой дорожной пыли.
— Ты что это, старшой, скис? — усмехнулся Кремнев.
— Я? — вздрогнул Шаповалов.
— Ну, не я же. Немцев, видишь, снова погнали.
— Погнали, — машинально повторил старший сержант. Немного помолчав, он тихо добавил: — Танк... вон этот, что у реки стоит, знакомый...
— Да ну? — не поверил Кремнев. — Откуда же он тебе знаком?
— Под Наро-Фоминском мы с вами, раненые, ехали на нем. Танкисты нас тогда подобрали...
Шаповалов расстегнул воротник гимнастерки, потер ладонью грудь. Звякнула медаль «За отвагу», задев орден Красного Знамени, и снова стало тихо-тихо. Слышно было, как глухо журчит вода под разбитым Мостом.
— А ты не ошибаешься? — помолчав, спросил Кремнев.
— Узнать-то его легко! — вздохнул Шаповалов. — Шрам у него вон на башне. Тогда, когда мы лежали на броне, я все глядел на этот шрам. Мне казалось очень странным, что и танк можно ранить...
Какое-то время Кремнев смотрел на сожженный танк, потом, толкнув плечом дверцу автомашины, направился к мосту. Схватив автомат, Шаповалов поспешил за ним.
...От сожженной «тридцатьчетверки» еще отдавало теплом. Большая черная пробоина зияла в ее правом боку, а рядом, на черной, выжженной траве, блестела перебитая гусеница. Башня, уже, видимо, сбитая взрывом остатков снарядов, оставшихся в танке, немного перекосилась, подалась вперед, и длинный ствол пушки повис над водой. На этом стволе, просвечиваясь сквозь сажу, тускло белели восемь звезд — число уничтоженных вражеских танков.
Медленно обойдя машину, Шаповалов немного постоял, словно вспоминая о чем-то, потом вскочил на горячую броню и осторожно заглянул в раскрытый люк. И вдруг лицо его просветлело, будто резкий ветер, что неожиданно подул из-за речки, смел с него серую пыль.
— Товарищ капитан, пусто! — радостно воскликнул он. — Только одни гильзы валяются!..
— Ну вот, а ты!.. Паникер ты, братец, — дрогнувшим голосом пробормотал Кремнев и снова начал старательно искать в карманах курево, которого там давно не было.
— Так ведь сердце же... хоть ты с ним что хочешь!.. Как вспомнил того танкиста, который спасал нас... Росточка маленького, глазенки черные, стоит под пулями и на броню нас тянет...
Шаповалов соскочил на землю и вдруг, погрозив кулаком в сторону запада, процедил сквозь зубы:
— Танк что, танк другой будет! А хлопцы... они вам еще под самую завязку врежут!..
— Это верно, — сильно сжав старшему сержанту плечо, улыбнулся Кремнев. — Хлопцы им и сегодня немало показали. А вот нам с тобой пора искать штаб, пока он не перебрался на новое место и пока еще не стемнело.
— На машине поедем?
— Да, пожалуй, лучше пешком. Черт его знает, какая впереди дорога. Гони машину вон в тот орешник. Там и оставим.
Не успели они забросать «оппель» ветками, как на дороге, с которой они только что свернули, послышались чьи-то голоса. Кремнев и Шаповалов притаились.
— Ей-богу, наши! — вдруг прошептал Михаил.
— Не шуми, — дернул его за рукав Кремнев и присел, чтобы лучше видеть дорогу.
— Да нет же, честно говорю, что наши, разведчики! — еще увереннее зашептал старший сержант. — Старшина Филипович и с ним еще кто-то. Прислушайтесь.
Они снова замолчали, ловя каждый шорох. Но на дороге уже было тихо.
— А тебе не показалось? — усомнился Кремнев, взглянув на Шаповалова, который, вытянув шею, все еще к чему-то чутко прислушивался.
— Говорю вам: он, Филипович, — упрямо повторил Шаповалов и тихо позвал: — Сымон Рыгорович! Спички есть?
— Шаповалов?! — тотчас же близко отозвался знакомый голос.
— Ну, что я говорил? — прошептал Шаповалов и начал ловко разгребать сильными руками молодой орешник.
— Откуда ты взялся? — с тревогой в голосе спросил Филипович, подозрительно оглядывая старшего сержанта с головы до ног и держа автомат наготове.
— С курорта прикатил, товарищ старшина, — сверкнул зубами Шаповалов. — Разве по мне этого не видно?
— Я спрашиваю, почему ты один? — строго допытывался Филипович. — Где все остальные?
— Принимают солнечные ванны! — снова шутливо ответил старший сержант, но, заметив, что старшина начинает злиться, сменил тон: — Остальные там, в лесу. А капитан здесь.
В этот момент в кустах зашуршало, и на дорогу вышел Кремнев. Грузный, кряжистый Филипович мгновенно подтянулся. Стукнув каблуками, он развернул плечи и, с ловкостью старого служаки, доложил: