Эдвард положил голову на сложенные локти и закрыл глаза, чувствуя, как приятная нега обволакивала в районе лба и медленно спускалась ниже. Даже негромкие разговоры не отвлекали, что дало надежду на возможность провести день в хорошем настроении.
— Раз-раз! Проверка звука!
Дилана от неожиданности скосило в сторону, и его голова встретилась с твёрдой поверхностью стола. Зацепило и Эдварда, который глухо выругался и вскинул голову, медленно разлепляя глаза.
Это была цепная реакция, потому что каждый студент окончательно проснулся и уставился на трибуну, издающую столь противные звуки.
Эдвард непонимающе нахмурился и ощутил знакомую колкость в глазах. Солома. Чёртова солома.
Он ожидал увидеть «доверенное лицо» студенческого совета, и даже был морально готов выслушать часовую лекцию от подпевалы деканата. На самом деле, не смотря на раздражение и недосып, он мог перенести собрание с минимальными потерями для своих нервных клеток.
Но, чёрт подери… Голден.
Вот она поправила рукава своей водолазки. Как ей не жарко?
Вот она поднесла свои губы к микрофону и что-то сказала. Почему она говорила? Кто, блядь, выпустил соломенное чучело на сцену?
— Всем доброе утро! Спасибо, что пришли на важное для нашего факультета собрание…
Эдвард поморщился и посмотрел на Дилана, который в свою очередь смотрел на оратора. Оратор…
— Она вещать будет? — не мог поверить Принс, но ему никто не ответил. Да и не требовалось ответа, потому что всё было более чем очевидно.
Голден продолжала давить своим голосом на ушные перепонки:
— …через неделю состоится посвящение в студенты: старшие курсы приготовили для нас много интересного, и от нашего факультета требуется дать достойный ответ…
Эдвард фыркнул себе под нос и поднялся на ноги, поднимая шум треклятым стулом. К чёрту! Он не собирался тратить время на болтовню Голден.
Пробрался через студентов к выходу, но не успел дойти до двери, как услышал громкий голос:
— Собрание только началось.
«Просто иди».
Однако просто выйти из зала не получилось, потому что слова слетели прежде, чем он прикусил язык:
— Я уже закончил.
Сжал пальцами дверную ручку и услышал:
— Необходимо обсудить сценарий выступления! Это важно!
Усмехнулся и обернулся, чтобы увидеть, как девушка приподняла подбородок и тряхнула головой. Солома тут же пришла в движение, побуждая внутренне скривиться.
— Вы подставляете не только меня, но и весь факультет.
Вы? Усмешка стала шире на губах парня, а раздражение увеличилось вдвое. Она говорила ему, сомнений не было, но обращалась ко всем присутствующим. Это…злило.
— И?
— Это плохо отразится на нашей репутации!
— И?
— Я буду вынуждена сообщить Совету о-о-о…
— И?
— И вы лишитесь баллов в индивидуальном рейтинге! — голос девушки повысился на несколько октав, отчего эхо несколько секунд отбивалось от стен, пока не вылетело в открытую дверь.
Эдвард издевательски приподнял брови:
— Я а-а-ж обосрался от страха.
Громко хлопнул дверью напоследок и почувствовал облегчение. Это восхитительное чувство облегчения, когда злость растворялась так стремительно, что приятное расслабление покалывало во всём теле.
Эдвард направился в общежитие досматривать сон.
Алиса смотрела на закрытую дверь и не моргала. Она боялась, что если моргнёт, то расплывчатая пелена выйдет из-под контроля и опозорит её больше, чем только что опозорил Принс.
Девушка слышала негромкие смешки и видела, как несколько студентов с галёрки последовали плохому примеру. Многие начали собирать вещи.
Алиса не могла этого допустить. Не могла допустить, чтобы из-за заносчивого кретина место в секторе досталось кому-нибудь другому. Чтобы Хизер разочаровалась в ней и тем самым обесценила всё её портфолио и похвальные листы.
Посмотрела на Рози, чьи брови сочувственно приняли форму домика, и сжала кулаки.
— Я прекрасно понимаю, что в выходной день меньше всего хочется сидеть в стенах университета, но обещаю, не задержу вас надолго, — заговорила девушка, оглядывая зал. — Я не преувеличила, когда сказала, что впереди нас ждёт важное мероприятие. Поймите, старшекурсники не ударят лицом в грязь и выступят на все сто процентов. Первокурсники других факультетов, насколько мне известно, уже вовсю готовятся. Они собираются дать достойный ответ. Ну, а разве мы не хотим достойно представить себя и наш факультет? Мы же не хотим опозориться, ведь так?
Пальцы рук болели от напряжения, но Алиса не думала разжимать кулак. Это боль напоминала, насколько жесток мог быть мистер Принс, и потому разжигала огонь ярости.