Важно напомнить, что отвержение почитания икон было присуще ересям тех времен — несторианской, монофиситской, монофелитской, павликианской и пр{122}. Поэтому императоры-иконоборцы благосклонно относились к еретикам. В частности, Лев III и Константин известны терпимостью к павликианам, которых они причисляли к своим союзникам в борьбе против иконопоклонников{123}. Такого рода отношение верховной власти к еретикам способствовало оживлению и некоторому подъему еретических движений в Византии. По степени активности этих движений можно судить о том, насколько терпимым и, быть может, сочувственным являлось отношение к ересям наверху в тот или иной период византийской истории. Данный принцип универсален. Он применим и к истории Руси. Мы ведь видели, как покровительственное отношение Ивана III к еретикам послужило мощным стимулом развития «ереси жидовствующих» в Русском государстве конца XV — начала XVI века. Забегая несколько вперед, скажем: названный принцип позволяет многое понять и в исторической ситуации, сложившейся на Руси в середине XVI века. Детальнее об этом потолкуем позже, а сейчас вернемся к Андрею Курбскому и его товарищам, обвиняемым Иваном Грозным в религиозных преступлениях.
Грозный изображает Курбского в компании злобных врагов православия («к ним же ты любительне совокупился еси»{124}), которые, отвергнув иконы и таинства, отпали от Бога («не токмо тебе сему ответ дати, но и противу поправших святые иконы, и всю христианскую божественную тайну отвергшим, и Бога отступльшим»{125}). «Христианская Божественная Тайна» есть, надо думать, установленные Иисусом Христом таинства, такие, например, как Крещение, сообщающее благодать Св. Духа, очищающее от грехов и перерождающее, как Причащение, соединяющее со Христом, делающее причастником жизни вечной, и Покаяние, дарующее прощение грехов{126}. Царь Иван вполне обоснованно трактует отвержение таинств как отступничество от Господа Бога Иисуса Христа, обвиняя в этом отступничестве князя Курбского и его друзей.