В арсенале сторонников идеи авторства Сильвестра есть некоторые соображения текстологического порядка. Уже Н. Коншин говорил: «В слоге этого Послания (царю Ивану Васильевичу. — И. Ф.) я не усомнился: это слог Сильвестра, один и тот же и в Послании к сыну Анфиму, уцелевшему при Домострое, и в Послании к князю Александру Борисовичу, и в последнем, в конце прописанном»{424}. Н. Коншин не конкретизировал эти общие слова сопоставлением текстов названных им сочинений.
Более убедительными, казалось бы, выглядят текстологические построения Д. Н. Альшица, согласно которым «и в послании царю, и в посланиях Сильвестра князьям — Горбатому-Шуйскому и Ростовскому — есть много мест, сходных текстуально. Более того, и автор писем князьям, и автор послания царю опираются на один и тот же источник XV в.»{425}. Здесь историк имеет в виду «Послание владычне на Угру к великому князю», направленное в 1480 году Ивану III ростовским архиепископом Вассианом Рыло. Следует, однако, заметить, что Послание на Угру ростовского владыки было хорошо известно митрополиту Макарию. Святитель не только знал это Послание, но и пользовался им при написании своих сочинений{426}. Кроме того, хотелось бы напомнить заключение И. Н. Жданова о том, что ни сходство слога Послания к царю Ивану Васильевичу с Посланием благовещенского попа князю Горбатому-Шуйскому, ни помещение подряд этих Посланий в Сильвестровском сборнике «не имеют решающей силы» для утверждения мысли об авторстве Сильвестра{427}.
Как бы там, однако, ни было, но против отождествления Сильвестра с автором Послания царю Ивану Васильевичу можно выставить несколько достаточно серьезных, на наш взгляд, соображений. О чем речь? О стиле Послания.
И. Н. Жданов, склонный видеть в авторе Послания священника Сильвестра, отмечал, что Послание Ивану написано «человеком, очень близким к царю, очень влиятельным», говорящим «смело, даже фамильярно»{428}. «Авторитарность и независимость в обращениях к царю», как уже говорилось, отмечал в Послании И. И. Смирнов{429}. Этот авторитарный и независимый тон, по справедливому мнению исследователя, резко контрастирует «тем риторическим формам, которые употребляет Сильвестр, например, в послании кн. Горбатому-Шуйскому («Благовещенский поп, последняя нищета, грешный, неключимый, непотребный раб Сильвестришко» и т. д.)»{430}. Данное обстоятельство было одним из тех, что убедили И. И. Смирнова в несостоятельности предположения о Сильвестре как авторе Послания царю Ивану Васильевичу. И в этом случае историк, на наш взгляд, был прав. Но он, к сожалению, не развил свое наблюдение и не воспользовался его познавательными возможностями.