Школа инструкторов. Незабываемая страница жизни – обучение в школе инструкторов альпинизма, которая в то время базировалась в альплагере Безенги.
Занятия по медицине проводил доктор Добронравов.
Доктор Добронравов успешно совмещал профессиональную деятельность (врач школы инструкторов альпинизма), хобби (альпинизм) и научную работу: готовил диссертацию по проблеме адаптации организма человека к экстремальным факторам высокогорья. Мы, курсанты школы, здоровые как лоси молодые парни и девушки (женщин было очень мало, что весьма повышало их привлекательность среди курсантов) были для него благодатным материалом. На первом занятии по медицинской подготовке доктор выдал каждому пакет адаптогенов (настойки заманихи, левзеи, элеутерококка; витамины, глюкозу, ещё какие-то пилюли) и подробную инструкцию по употреблению всей этой химии. Алкоголь в альплагере, само собой, не продавали; ближайший магазин – сорок километров по горной дороге, перепаханной селевыми потоками. Настойки были на спирту, и судьба их была решена в этот же вечер:
– Вам заманиху, сэр?
– Левзею, плиззз…
Огромные таблетки глюкозы отлично пошли в качестве закуски. В течение всего курса обучения доктор через день замерял наши физиологические показатели; напоминал о необходимости строго блюсти схему употребления адаптогенов; строил графики и искренне радовался эффективности и диссертабельности разработанной им методики адаптации наших равнинных организмов к неадекватным факторам высокогорья. Мы, честно глядя в глаза, заверяли доктора Добронравова в своей полнейшей лояльности и послушно клали свои молодые тела на алтарь отечественной науки.
После доктора Добронравова пришел радист Волков – колоритная фигура, автор книги «Радиосвязь в горах».
Школа инструкторов альпинизма в Безенги: отработка переправ через горные реки. Шест держит М. Говоров
На первом занятии по радиосвязи Волков решительно заявил, что самые лучшие радисты – женщины, по двум причинам: 1) максимум частотного спектра женского голоса лежит в стороне от максимума спектра эфирных помех; 2) что ещё важнее, женщины никогда не пытаются ковыряться в рации с целью посмотреть, что у неё внутри.
На снежные занятия мы вышли на вторую ступень ледопада, за Миссес-кош. На второй день занятий отрабатывали организацию бивака в снежных пещерах и хижинах – иглу. Пещеры и хижины мы сооружали азартно, примкнув к ледорубам лавинные лопатки: блистающая на фоне тёмно-синего неба Безенгийская стена, бурлящая от лёгкой гипоксии и стерильного воздуха кровь… Мир вокруг искрился и сверкал. Угомонившись, разожгли «Шмели» и устроились чаёвничать в творениях рук своих.
В хижину заглянул наш тренер Алекс. «Это имя такое – сказал он нам при знакомстве – привыкайте».
– Вылезайте, посмотрите – сказал Алекс – не пожалеете.
Мы нехотя выбрались наружу. Да. Зрелище того стоило.
Накануне в альплагере появились три милиционера из Нальчика. Причина появления – необходимость блокировать ущелье в связи с предполагаемым переходом банды из Сванетии через один из перевалов на северную сторону хребта. Наивные были времена. Менты – коренастые плотные мужики – надменно ходили по лагерю в выданных им ярких пуховках, которые даже не всем тренерам школы доставались, сверкали многочисленными золотыми перстнями и небрежно клацали затворами автоматов. В проводники им выделили курсанта из Питера (город и в те времена так называли) Валеру.
Невообразимая процессия двигалась по краю ледника. Впереди небрежной походкой бодро шествовал Валера – тонкий и угловатый, как кузнечик; весь в ярком нейлоне, с интригующей надписью «MONTANA» поперёк живота, с треккинговыми палкам (что в те времена было редкостью) и высоким станковым рюкзаком, тоже какого-то ядовитого цвета. На каждом плече у него висело по автомату, третий болтался на шее. За приспущенной на пояс оранжевой страховочной обвязкой заткнуты три пистолета. За ним цепочкой, пристёгнутые к верёвке, с лицами бурлаков с картины Репина понуро брели выжатые как лимон менты. На верёвку Валера их нанизал, разумеется, исключительно из извращённого чувства юмора – куда денешься с тропы среди бела дня.