Он согласился отпустить меня с середины практики при условии, что пропущенные двадцать дней практики будут обязательно пройдены осенью в Дагестанской геологической партии, которой руководил его коллега доцент Ш.С. Абрамов. Во время практики мне пришлось основательно потрудиться. Кормить каждый день (да ещё и разнообразно) семьдесят человек в полевых условиях задача не из лёгких, к тому же мне, как и всем остальным студентам, приходилось ходить в учебные маршруты геологической съёмки. Двадцать дней в ущелье Гизель-Дон быстро пролетели и это были незабываемые дни разгульной и весёлой студенческой жизни. Кто бывал на полевых практиках, тот знает, какие мероприятия там проводят по вечерам и какие страсти там кипят между молодыми людьми разного пола…
Но всё когда-то кончается. И вот прямо с практики я еду в Приэльбрусье, в Баксанское ущелье и прибываю альпинистский лагерь Шхельда, на базе которого и функционировала школа инструкторов альпинизма при ВЦСПС. Вступительный экзамен по теории альпинизма и зачёт по физической подготовке мне дался довольно легко (сказалась физическая форма, которую получил во время практики в горах Осетии). По результатам этих тестов и с учётом моей спортивной квалификации (весьма низкой по сравнению с квалификациями других курсантов) меня зачислили в учебное отделение тренера Александра Сергеевича Угарова, заслуженного мастера спорта, снежного барса, заслуженного тренера, и прочее, и прочее.
В отделении было шесть курсантов: пять советских альпинистов и один иностранец из Непала, звали его Продхан Пробадманг Синх. Как этот непалец попал в советскую школу инструкторов – тайна, покрытая мраком; было только известно, что он знатного королевского рода и учился в МГУ. Как впоследствии оказалось, он был порядочным человеком и неплохим спортсменом, однако в силу своей буддистской психологии и откровенно слабенькой физической подготовки он регулярно создавал нашему тренеру, да и всему отделению, проблемы, особенно во время занятий на скальном и снежном рельефе. Так, во время методических занятий по организации бивуака на снежном рельефе, когда под недремлющим оком нашего сурового тренера мы дружно рыли пещеры в снегу (занятие весьма трудоёмкое и неприятное), началась гроза со снегопадом, температура воздуха резко понизилась, наш Продхан стал слегка синим от холода.
Видя его плачевное состояние, А.С. Угаров приказал нам срочно транспортировать непальца вниз до поляны «Зеленая гостиница». Все это надо было сделать подручными средствами. Пришлось во время ледяного дождя со снежной крупой сооружать носилки из ледорубов и верёвок, а затем, чертыхаясь и матерясь, под дождём тащить непальца по морене до зеленой травы в зону плюсовых температур. Это было не слишком весёлое мероприятие. Зато все курсанты нашего отделения заслужили благодарность нашего сурового тренера и даже получили по глотку коньяка из его фляжки.
Учёба в школе давалась мне без особого напряжения, за исключением необходимости каждодневно конспектировать лекции начальника школы Н.А. Маслова, а затем проводить на основе этих лекций методические уроки с курсантами отделения под контролем тренера. Нетрудно представить, как я, жалкий третьеразрядник, преподавал технику и безопасность альпинизма курсантам нашего отделения, перворазрядникам и кандидатам в мастера спорта. Надо отдать должное А.С. Угарову за его принципиальную позицию в этом вопросе. Во время занятий он немедленно реагировал на малейшие проявления заносчивости и недоброжелательного отношения к курсанту, проводившему методический урок. А затем в процессе разбора занятий «драил» по полной программе каждого, невзирая на возраст, пол и квалификацию. И я был, как, впрочем, и все остальные курсанты, благодарен ему за науку дидактики (преподавания). И вообще к нашему тренеру все курсанты школы относились с особым уважением; и это несмотря на то, что в тренерском составе школы значились и другие не менее знаменитые личности: Фелимонов, Овчиников, Маслов, Кац и другие.
Как мне показалось, основная задача тренерского коллектива школы состояла в том, чтобы за короткий срок (сорок дней) внедрить в сознание курсантов базовые принципы советского альпинизма: коллективизм, взаимовыручка, безопасность, стремление к спортивным достижениям на основе высоких индивидуальных морально-волевых качеств и регулярного совершенствования физических возможностей. Нам постоянно твердили, что инструктор – это, в первую очередь педагог и психолог, а во вторую спортсмен.