Как инструктора уезжали на работу в альплагеря? Предварительно договаривались с начальником учебной части альплагеря; он потом отбирал нужное ему количество на каждую смену и отправлял им приглашение, а на работу приглашённым письмо с просьбой предоставить их работнику отпуск без содержания согласно законодательству. На предприятиях открывали КЗОТ – ни слова на эту тему там не было. Только в комментариях была ссылка на древний, ещё Сталиным подписанный закон, давно уже необязательный к исполнению. В результате далеко не все инструктора могли поехать работать в альплагерь.
В 1985 году Юра Шортов, в то время начальник учебной части альплагеря Эльбрус, предложил мне поработать у них начспасом. Я согласился, Федерация и Управление альпинизма меня утвердили, мне выслали приглашение, на работу выслали письмо. Я, как положено, пишу на работе заявление на отпуск, ссылаясь на письмо. Заявление моё директор не подписывает, время идёт, пора уже и ехать, пишу я ещё одно заявление, отдаю секретарше под роспись и уезжаю.
Начал работать, а из Управления альпинизма приходит телеграмма, что отпуск мне на работе не дали и со мной расторгают контракт. А где лагерю брать начспаса? Начальник лагеря Шевченко говорит: Кропф, который и готовил телеграмму, сейчас где-то здесь, в Приэльбрусье, отлови его, поговори. Ну, отловил, поговорил. Кропф говорит: если все уедут, кто на предприятиях работать будет? Я возмутился: вас поставили альпинизм развивать, инструкторов растить, а вы их топите. На кого работаете? Поругались немного. Я рассказал ситуацию Шевченко, он говорит: денег у тебя нет, на билет ты ещё не наработал, вот тебе командировка в Москву, там надо двадцать пар кроссовок получить (страшный дефицит в то время) и ещё кое-какое снаряжение. Устраивай свои дела, получится – привезёшь, не получится – отправишь. Кстати, будет время – зайди к Кропфу, отдай ему одну пару кроссовок.
Самолётом, как белый человек, из Минвод я прилетел в Москву, приехал на работу, захожу к директору, он мне говорит: а, явился! Давай пока на работу, а я посмотрю, как тебя наказать. С тем и ушёл. Получил я снаряжение, кроссовки (все почему-то размеров с 36-го по 39-й), с мешками заявляюсь в Управление, Кропф выходит из-за стола (они там все в одной комнате сидели), за руку здоровается: это ты кроссовки получил? У меня племянница давно хочет, не можешь одну пару уступить? Указание на его счёт я имел, одну пару отдал и уехал в лагерь работать.
Приезжаю, а там Назаренко, инструктор из Харькова, возмущённый всем этим безобразием, со своими ребятами подготовил ругательное письмо в Управление. Я говорю: это хорошо, но толку не будет. Проблема касается не только меня, всех инструкторов, Управление её решать добровольно не будет, их надо заставить. А вообще надо вносить дополнение в КЗОТ, а реально это сделать можно, если будет указание с самого верха. И написали мы письмо в Политбюро ЦК КПСС. А чтобы придать ему вес, решили собрать под ним подписи инструкторов. В свои выходные, вместо того, чтобы ходить на восхождения, ездили по лагерям, собирали там митинги, зачитывали письмо и просили подписать. Причём подписывали по разработанной форме: ФИО полностью, домашний адрес, место работы, инструкторская квалификация, партийность. И хоть и страшно было, но многие подписывали: наболело. Собрали где-то полтысячи подписей.
Потом, уже осенью, Назаренко приехал ко мне, пошли мы в приёмную ЦК и попросили нас принять. Нам сказали: письмо сдайте вон в то окошко, спасибо, ответ получите в установленном порядке. Но мы не сдавались, продолжали настаивать. В конце концов, вышел к нам какой-то мужик, повел нас длинными коридорами, с переходами, передал другому мужику, тот завёл в большой пустой кабинет, усадил нас, сел сам, представился, взял письмо, внимательно прочитал. Ну и что, говорит, вы хотите? Мы объяснили нашу проблему. Сказали, что это связано с безопасностью в альпинизме и качеством учебной работы и что надо бы подправить КЗОТ в части обязательности предоставления отпусков без содержания инструкторам альпинизма на время работы в качестве таковых. Он говорит: ладно, подумаем, что можно сделать. С тем и расстались.
Уже зимой по каким-то делам захожу в Управление альпинизма. Кропф говорит: а я вас ищу, телефона нет, вот, письмо написал, чтобы пришли, поговорить надо. Ваше письмо для предложений отправили в ВЦСПС, оттуда копию прислали нам, надо что-то делать; вот, надумали собрать всех подписавших, кто недалеко живёт, поговорить, посоветоваться.