С экрана на него глядел Джохар Дудаев. Президент республики Ичкерия выглядел усталым, но смотрел бодро, как бы говоря: «Ну, чего ты ноешь? Знал бы, сколько у меня проблем, и ничего – держусь. Мужчина не должен показывать слабость. Даже русский!» Вслух генерал говорил другое:
– ... приветствуем благородный порыв Григория Явлинского, но оставлять в заложниках, даже добровольных, ни его, ни никого другого не собираемся.
– Господин Дудаев, – спросил фальцетом молодой нечесаный парень, – а как же тогда…ааа.. понимать слова вашего начальника…ааа… Департамента информации и связи Мовлади Удугова? Цитирую…ааа: «Заложники нам не нужны, депутаты…аа.. останутся в Грозном в качестве…ааа… гарантов безопасности»
– Его неправильно поняли, – улыбнулся Дудаев.
– Можно ли это понимать так, что все военнопленные будут немедленно возвращены? – тут же задал вопрос журналист, одетый в камуфляжную форму и бейсболку с надписью «CNN»
– Мы с самого начала стремились к гуманному решению этого вопроса в правовом поле. Военнопленные, безусловно, будут переданы российской стороне с коррекцией по итогам переговоров с министром обороны Российской Федерации, – загадочно сообщил Дудаев и, увидев кучу поднятых рук, добавил: – Больше мне добавить по этому вопросу нечего, может Григорий Алексеевич что-нибудь скажет.
Сидящий рядом с Дудаевым и явно страдающий от всеобщего невнимания Явлинский встрепенулся, но журналисты задавать вопросы Григорию Алексеевичу не торопились.
– Господин президент, в ходе переговоров поднимались ли вопросы будущих отношений с Россией?
– Поднимались. Нами обсуждалась возможность создания экспертных группы для рассмотрения военных, политических и экономических вопросов, что могло бы подготовить условия для встречи в верхах, где и будет обсуждаться вопрос о статусе Чеченской Республики Ичкерия.
Дудаев говорил, пристально глядя в камеру, и Борису опять показалось, что говорится это специально для него. Вот только зачем это было сказано, Борис опять не понял. Почти точно такие же слова он слышал уже несколько лет, и ничего не менялось. Может, сейчас какие-нибудь особые договоренности? Сомнительно…
– Господин президент! Господин президент, что вы можете сказать о телеканале «Дважды два»? – взъерошенная девица, уже давно тянувшая руку так, как будто от ее вопроса зависела чья-то жизнь, на этот раз опередила всех.
– «Дважды два»? Ну, это…эээ…это…
В первый раз за всю пресс-конференцию Дудаев удивился, в первый раз президент не нашел, что сказать и с надеждой обернулся к Явлинскому. Георгий Алексеевич мгновенно расправил плечи, поднял породистую голову и, немного рисуясь – смотрите, мол, как надо – ответил со снисходительной улыбкой.
– Дважды два – это вам, господа, не дважды три! – И Явлинский повернулся к Дудаеву, легкой улыбкой давая понять: «Вот так с ними надо!»
Первой засмеялась довольная девица с таинственного канала «Дважды два», следом заулыбались и засмеялись остальные журналисты, согнали с лиц угрюмое выражение охранники из гвардии Дудаева. И даже опальный генерал, главный раздражитель российского руководства последних лет, именем которого уже пугали маленьких детей, заулыбался, поглаживая ус. И сразу стал похож не на стального революционера со взглядом фанатика, отвергающего все компромиссы, а на обычного, уже не очень молодого человека, взвалившего на себя непосильную ношу.
– Что, Боря, опять шоу?
– Да черт его знает, – Борис подвинулся, освобождая место жене, – не совсем вроде…
– А что про пленных, договорились? – Ирина тронула Бориса за колено. – Всех отпускают?
– Не понял… – Борис ощутил совершенно неуместное сейчас желание и немного разозлился. – Вроде только семерых, остальных отдают Грачеву.
– И этот туда же! Однако – семерых! Перещеголял Явлинский Жириновского, перещеголял! – засмеялась Ирина, искоса глянула на Бориса и тихонько убрала руку. – А помнишь, как жириновцы приезжали? Вот это было шоу!
Еще бы Борис этого не помнил! Захочешь – не забудешь!
После провального штурма Грозного двадцать шестого ноября, руководство страны по своему обыкновению набрало в рот воды, а затем и вовсе стало открещиваться: ничего, мол, не знаем, никого не посылали, ни за что не отвечаем. Все, как обычно.
Ничего не изменилось даже после того, как чеченское телевидение стало показывать российских танкистов, попавших в плен. Те, шокированные предательством собственных отцов-командиров, говорили перед камерой все: называли части, рассказывали, как и кто их вербовал. Правительство и министерство обороны обиделись еще больше. Чеченское руководство, пользуясь случаем, начало политическую игру, требуя признать, что в плену находятся именно российские военнослужащие. Угрожали, что в противном случае по российским же законам они автоматически будут считаться просто уголовниками. Кремль молчал, молчал даже, когда из Чечни пошли слухи о возможном расстреле танкистов. Вот тогда-то и начали ездить в Грозный делегации из Думы. И каждая увозила в Москву несколько пленных