Великому князю, видимо, надоела эта перепалка союзников, кстати не очень тактичная, и он успокоительно сказал Вильямсу:
— Ле-Като, генерал, это не Лондон, так что волноваться и задавать труса, — повторил он излюбленное слово Жилинского, к его удивлению, — пока преждевременно. Война только началась, и нельзя рассчитывать, что она будет вестись нами только с одними успехами и победными песнопениями. У меня тоже есть неудачи: австрийцы оттеснили армию Зальца, немцы — четвертую дивизию Благовещенского, но я не кричу: «Караул!» А вы действительно хотите двумя корпусами и одной кавалерийской дивизией поразить две армии немцев: первую — Клука и вторую — Бюлова. Наивно же, генерал.
Вильямсу лучше было бы промолчать, но он не привык к такому и с обычным высокомерием возразил:
— Князь, у вас под ружьем состоит море, океан великолепных солдат, — думал он сделать комплимент, — а у нас — волонтеры. Попробуйте из них сделать армию! Лорд Китченер не зря просил вас прислать в Лондон корпус казаков, один храбрый вид которых придал бы храбрости всей метрополии, а не только будущим волонтерам, но вы отказали нам в этом. Это — не по-джентльменски, князь.
Великий князь начинал раздражаться.
— У вас в метрополии — семь корпусов, то есть четырнадцать пехотных дивизий, и еще четырнадцать дивизий кавалерии, — сказал он, сдерживаясь, сколько можно было, — однако вам потребовались наши казаки для защиты Лондона от немецких цеппелинов, а вовсе не для вдохновения лондонских обывателей. Я и сказал Сухомлинову, чтобы он сформировал для вас полк старослужащих казаков, но вы обиделись и отказались. Поверьте мне, генерал, я имею больше оснований обижаться на лорда Китченера, который до сих пор, как мне телеграфирует посол в Лондоне Бенкендорф, не может заставить своих промышленников приступить к исполнению наших военных заказов. Между тем у меня скоро нечем будет стрелять. Об этом вы лучше напомнили бы лорду Китченеру.
Это был уже откровенный выговор, и Жилинский посмотрел на Янушкевича с полным удовольствием и подумал: «Вот такой верховный мне нравится. Сазонов пришел бы в ужас, услышь он эти слова, но таков уж дядя государя, и тут его не исправить самому господу богу, а не только монарху».
Янушкевич, как всегда, улыбнулся и незаметно кивнул головой, как бы поняв его сполна и одобрив такие слова, и стал ждать, угомонится ли наконец Вильямс или наоборот, войдет в раж и окончательно испортит настроение верховному и помешает закончить приказы фронту.
Но нет, Вильямс знал, с кем имеет дело, и, видя, что его союзник, маркиз де Лягиш, отмалчивается и не намерен помочь ему в таком деликатном, почти дипломатическом, разговоре с русским верховным, решил снизить тон и с видом оскорбленного сказал:
— Князь, вы не имеете оснований сомневаться в точном исполнении нашего союзнического долга. Я могу сообщить вам, что лорд Черчилль намерен даже послать эскадру в Дарданеллы, ради того, чтобы уничтожить «Гебен» и «Бреслау» не дать туркам воспользоваться ими против вас.
— Передайте мою благодарность лорду Черчиллю, — иронически ответил великий князь. — Но скажите ему, что он имел полную возможность сделать то, что сейчас задумал, когда «Гебен» и «Бреслау» проходили мимо Мальты, где дислоцируется ваш средиземноморский флот.
— Но наш крейсер «Глочессер» и миноносцы все время преследовали эти немецкие крейсера! — возмущенно повысил голос Вильямс.
— Благодарю за напоминание об этом действии британского флота, генерал, но от этого, в случае вступления Турции в войну против нас, нам легче не станет, ибо немецкий генерал Лиман фон Сандерс, фактический главнокомандующий турецкой армией, пошлет эти крейсера бомбардировать наши черноморские города.
— С вами очень невозможно трудно говорить, князь. Я не буду удивляться, если вы равнодушно отнесетесь и к тому, что наша эскадра в Северном море только что потопила немецкий крейсер «Магдебург» и еще два крейсера, — бодрым голосом сообщил Вильямс.
Великий князь не ожидал такого хода и вынужден был сделать комплимент, преувеличенно восторженно сказав:
— Вот это ревностное исполнение своего союзнического долга, генерал. Я поздравляю лорда Черчилля с победой. Можете поверить мне, что в самое ближайшее время я смогу доложить союзникам о новых победах моих храбрых орлов — нижних чинов и офицеров — на всех театрах военных действий…
И приказал: второй армии продолжать наступление, вернуть ей второй корпус генерала Шейдемана, третью гвардейскую дивизию и дивизион тяжелой артиллерии. Генералу Ренненкампфу незамедлительно настигнуть и атаковать противника и в два дня соединиться со второй армией…