Социал-демократы — большевики.
Еще английская независимая рабочая партия и итальянские социалисты выпустили манифесты против войны да сербские социал-демократы — парламентарии — проголосовали против военных кредитов. За ними последовали болгарские «тесняки», польские и левые румынские социалисты.
Это было все, что осталось верным идеалам социалистического движения Европы.
…Ленин был возмущен. Войну он предвидел задолго до ее начала, еще в пору аннексии Австрией Боснии и Герцеговины.
И вот трагедия нагрянула и охватила разом все европейские государства. И так же вдруг разрушила все то, что социализм создавал в Европе десятилетиями, во что каждый революционер верил, чему поклонялся, на что надеялся как на идеал, неподвластный времени и превратностям судьбы: интернациональную солидарность и интернациональные действия социалистов и революционного пролетариата против войны. Все забыто и похоронено в националистическом угаре.
Ленин хорошо помнил, как он и Роза Люксембург бились на Штутгартском конгрессе Интернационала за каждую поправку к резолюции о милитаризме и действиях против возможной войны.
Август Бебель, лидер Интернационала, самый чтимый и уважаемый человек в среде европейских социалистов, как он разъярился, когда Ленин и Роза Люксембург внесли в его проект предложение: записать черным по белому, что, если войну не удастся предотвратить, конгресс рекомендует всем социалистическим партиям сделать все возможное, чтобы превратить войну империалистическую в войну народов против своих правительств.
Бебель разъярился и набросился на Ленина и Розу Люксембург:
— Вы сошли с ума! Вы — в частности, Роза! Вы выворачиваете наизнанку все наши представления о способах взятия власти, мирных способах, без взаимного побоища. А вы требуете превратить войну капиталистов — в войну гражданскую, требуете жертв и жертв. А во имя чего, я спрашиваю вас? Да, конечно, революция не делается в белых перчатках, тут Маркс прав. Но все же…
Ленин со всем пылом ответил:
— Именно: революция не делается в белых перчатках, если она встретит сопротивление со стороны правящих классов общества. Но поймите же, товарищ Август Бебель, многоопытный революционер и теоретик революции, что превращение войны империалистической в гражданскую — а возникнуть может только империалистическая война — революционный пролетариат и беднейшие слои крестьянства должны поставить в порядок дня и не могут ждать, пока капиталисты перебьют их наиболее закаленных в борьбе революционеров и отодвинут новую революцию на десятилетия.
Бебель нетерпеливо прервал его:
— Ленин, перестаньте морочить мне голову и помолчите лучше о р-р-революционности крестьянства. До сих пор оно было наилучшей опорой для крепостников и реакции. А что касается ваших с Розой предложений, — увольте, я не имею желания их обсуждать.
Роза Люксембург горячилась:
— Август, вы поражаете меня своим неслыханным консерватизмом, если не сказать хуже…
— Говорите уж: хвостизмом. Отстал Август Бебель, не понимает нового веяния истории…
— Если вам угодно — извольте: вы, уважаемый всеми нами Август Бебель, не видите нового времени революции… Итак, принимаете ли вы наши с товарищем Лениным поправки? — в упор допрашивала Роза Люксембург бывшего кумира.
Бебель чесал серебристую бородку-козлик, хмурил густые брови и читал, читал поправки Ленина и Люксембург и наконец примирительно спросил:
— Что вы еще предлагаете поправить в моем проекте? Все равно эти наши резолюции не являются обязательными для каждой социалистической партии той или иной страны, кои живут и действуют соответственно своим национальным условиям и практике революционного движения.
Ленин мягко возразил, все же перед ним был Бебель:
— Дорогой Август Бебель, но у каждого истинного социалиста есть совесть марксиста, которая не позволит ему не считаться с мнением Интернационала, когда придется решать судьбу своего, сиречь национального, революционного движения в той или иной стране Европы, и не только Европы.
— Да, конечно, я себе и не представляю, чтобы социалист не принимал во внимание наших решений по тому или иному вопросу социалистического развития, — согласился Бебель, — Но я не понимаю, что лучше: ваше с Розой предложение или французов? Ведь Эрве в своем проекте по вопросу о милитаризме предлагает то же, что и вы: ответить на какую бы ни было войну всеобщей стачкой и всеобщим восстанием.