"Аллена" уже достигла выхода из гавани. Она покачивалась от нетерпения и набирала скорость, предвкушая долгий и упоительный танец на волнах простирающегося перед ней безбрежного океана. По-видимому, Куиприан только теперь осознал, что они уже покинули порт. Он окинул взглядом сверкающее голубое море, раскинувшееся вокруг корабля, разбивающиеся о мол волны и клочья белой пены и сумеречную мглу, сгущающуюся над далекими башнями Нума.
На глазах изумленного Рэпа эльф преобразился- его лицо из золотого стало свинцовым, а потом в точности воспроизвело тот жизнерадостный зеленый оттенок, который имеет окислившаяся медь. Он судорожно повернулся, наполовину перевалился через поручень и изверг все, что съел в течение последних пяти часов.
И вновь крик чаек в вышине
В моря меня позвал
И пусть не плачет обо мне
Покинутый причал
Теннисон. Пересекая отмель
Часть одиннадцатая
ОДИН ПРИЧАЛ ОБОИХ ЖДАЛ
1
Рэп вызвался проводить Куиприана до каюты и в итоге волок его на себе большую часть пути. Рэп устроил бедолагу поудобнее - насколько это возможно сделать с человеком, убежденным, что он сейчас умрет, и чем скорее, тем лучше. А потом Рэп отправился на поиски Андора.
"Аллену" теперь довольно сильно качало; она медленно переваливалась с носа на корму, совсем не похоже на обычную качку на галере или боевом корабле джотуннов. На вершине волны каждый раз возникало необычное, захватывающее чувство полета. К этому примешивалась и ощутимая бортовая качка. Так как ветер усиливался, матросы начали убавлять паруса.
Двигаясь по коридору, Рэп заметил, что все эльфы на корабле находятся в том же состоянии, что и Куиприан. Манера эльфов делать все одинаково, очевидно, распространялась и на морскую болезнь. Впрочем, пассажиры-импы тоже начинали скисать.
Обнаружив Сагорна, который читал, растянувшись на койке, Рэп постучал в дверь, назвал его по имени и был приглашен в каюту.
На верхней палубе "Аллены" находилось сорок две каюты для пассажиров первого класса. Каюта Рэпа располагалась ближе к корме и была одной из лучших. Андор занимал помещение ближе к носу, поменьше и попроще. Хотя на суше такая каюта едва ли сошла за большой чулан, все равно она была больше и удобнее кубрика на "Танцоре гроз" или камеры, которую Рэп недавно делил с Гатмором. Отверстие иллюминатора было обито цветистой драпировкой, пол застелен толстым ковром, сияла начищенная медь. К передней переборке крепилась петлями двухэтажная койка. В кормовой части каюты находились зеркало и полка, под которую можно было поставить багаж. Подняв верхнюю койку, чтобы не мешала, старик удобно разлегся на нижней. Его длинные ноги торчали из серо-голубого одеяния, купленного, вероятно, на деньги подружки Андора.
Рэп скрестил руки на груди, прислонился к двери и стал ждать.
Сагорн держал книгу у самого носа, ловя последние лучи света, падающего из иллюминатора. Но вот он закрыл ее, заложив страницу пальцем, и уставился на Рэпа с обычным выражением кислого неодобрения.
- Почему ты со мной не посоветовался?
- О чем?
Сагорн сердито сжал губы.
- Обо всем! Ты не спросил, как я отношусь к колдуну-гному. О важности произнесения Высочайшего Вызова. О выборе жертвы. Вы ворвались в Нум точно стадо бешеных бегемотов.
- Но я вроде бы выпутался. Все идет по плану, старина.
- Да, после того как тебя чуть не превратили в котлету.
Рэп пожал плечами. У него осталось еще довольно много неучтенных ушибов и синяков, и из-за этого движения они напомнили о себе.
- Я как-нибудь справлюсь.
- Тебе очень повезло, что обошлось без переломов.
- У меня их девять, в основном пальцы, но срастаются они очень быстро.
Рот старика захлопнулся так резко, что громко клацнули зубы.
- Так, значит, адепты способны на такое?
Зависть и злоба исказили его лицо.
В течение нескольких минут они молча глядели друг на друга. Рэп смотрел против света, но, разумеется, прекрасно видел каждую морщинку на лице Сагорна. Старик несомненно выглядел моложе и здоровее после того, как Ишист подлечил его. Жаль, что волшебник не исправил ему характер.
И снова Сагорн первым нарушил молчание и произнес с оттенком нервного сарказма:
- Учишься быть таинственным?
- Нет, пытаюсь не использовать магию против тебя.
Сагорн поежился. Он заложил книгу обрывком тесьмы и положил ее на койку рядом с собой. Эта манипуляция дала ему пару секунд на то, чтобы собраться с мыслями. Все его помыслы были видны Рэпу как на ладони. Сейчас старик определенно что-то замышлял.
- Ну и как, получается?
- По-видимому, да. По крайней мере пока от тебя никакого толку.
- Из-за тебя я подвергался большой опасности в Нуме.
- Ты сам захотел этого, я не просил.
- Ха! Такие ловкие ответы - тоже свойство адептов? Дрожь!
- Что это было? - вскричал Рэп, озираясь.
- О чем ты?
- Я почувствовал что-то.
Но корабль по-прежнему плавно переваливался с носа на корму и с борта на борт. Матросы на палубе не проявляли признаков беспокойства.
- Что именно? - раздраженно спросил Сагорн.
- Не знаю точно. - Рэп не знал даже, каким образом он это почувствовал.
Не звук и не движение. Он ощутил его не ушами, не костями и не кожей. Он не знал, с какой стороны это пришло. Но он был уверен, что что-то почувствовал - что-то слабое, но реальное. Он ощутил странную тревогу, внутренний голос говорил ему "важно", но едва ли "опасно". Не нравились Рэпу эти его новые таланты.
Сагорн презрительно отмахнулся от проблемы:
- Нервы!
- Наверно. Расскажи, какой ты опасности подвергался?
- Я обратился к своему старому другу, ученому, пользующемуся кое-каким влиянием в политических делах Империи. Мы не виделись тридцать лет.
- Ну и что в этом опасного?
- А то, что я не хочу, чтобы меня обвинили в колдовстве. Я за эти тридцать лет слишком мало состарился!
Его аквамариновые глаза неожиданно заблестели от удовольствия.
- Ну и что?
- Он тоже не состарился! Рэп усмехнулся:
- То-то вы оба удивились.
- Да уж! Он остался таким же, каким был. А я, благодаря твоему дружку-гному, может быть, даже выгляжу моложе, чем тридцать лет назад. Но мой друг принял меня с почтением, и мы с ним долго беседовали. Он принадлежит к очень большому и могущественному роду. В своей семье он играет роль эксперта по политике и, подозреваю, разрабатывает стратегию негласного вмешательства в эту самую политику. Он был изгнан в Нум Эмтаром, и ему там так понравилось, что он ни разу не подавал прошений о возвращении. Тем не менее он по-прежнему твердо держит руку на пульсе Хаба.