- Если я скажу Азаку о том эпизоде, - продолжала Иное, - то он задушит тебя голыми руками. И снова кадык поехал вверх и опустился.
- Считаю до трех. На счет "три" иду и рассказываю ему, как вы заставили меня целоваться в подвале. Раз!
- Уходите!
- Не раньше, чем я получу некоторую информацию. Два!
У Фрайниш округлились глаза. Скараш смотрел прямо, но все равно на рыжеватой щетине над губой видны были блестящие капельки пота.
- Что вы хотите знать? - прошептал он. На один вопрос Иное уже и сама ответила - Скараш не был магом.
- Кому вы служите?
- Конечно, моему деду.
- А чей он вассал?
Скараш облизнул губы. Корабль подошел уже совсем близко к причалам, стали отлично видны и принцы, и Кар, и верноподданнические улыбки на их лицах. Оркестр разразился шумной какофонией национального гимна.
- Чародея Олибино. Ага!
- С каких это пор?
Скараш бросил на Иное злобный испуганный взгляд.
- С того момента, как вернулся в Алакарну. Центурион... вы увидели!.. Это был сам чародей.
- Да, я заметила. Значит, когда мы уезжали отсюда, ваш дед служил Раше?
Скараш набросился на нее:
- Да! Да! А теперь уже не служит, и это все ваша вина!
- Моя?
- Это вы сбежали из Высоких Журавлей! И он должен был использовать столько волшебной силы, чтобы найти вас и вернуть, что чародей нашел его! Вы все погубили, Иносолан! А теперь уходите!
- Нет, я еще не получила все ответы. Значит, мы здесь не по милости Раши. А ей известно о нашем прибытии?
- Да. Я думаю, да. Если им известно, - он махнул рукой в сторону толпы, - то ей и подавно.
- Почему мы прибыли сюда?
Лицо Скараша вдруг вспыхнуло от испуга. Он метнул взгляд в сторону Азака, а потом снова на Иное.
- Он смотрит. Пожалуйста, отойдите.
- Не отойду, пока не скажете.
- Вы больше не нужны Хранителям. Вопрос с Краснегаром решен. Вы ничто, Иносолан! Ничто!
Она отшатнулась. Но дурные новости все же лучше, чем неизвестность. Теперь нужно распрощаться со всеми наивными надеждами. Забыть Краснегар, потому что, кто бы ни правил там сейчас и в будущем, экс-королеве не позволено будет вернуться на родину. Можно начинать обдумывать другие возможности и строить другие планы. А обида... Обида может обождать.
- К чему тогда волноваться и отправлять нас назад?
Скараш с тоской посмотрел на пристань, как будто примериваясь, сможет ли он при необходимости спрыгнуть вниз и затеряться в толпе. Потом снова взглянул на Азака и побледнел.
- Послание Раше. Она тоже нуль! Олибино одолел ее - он разбил ее заклятие верности. Господин Элкарас раньше был ее вассалом, а теперь - его. И Рашу он может точно так же заполучить.
Ага!
- Пожалуйста, Иное, - зашептал Скараш, - имейте сострадание! Вы убьете меня. Он же здешний султан, а я один, господин мой далеко и не сможет защитить меня.
Иное задумалась, потом кивнула.
- Я не забуду поцелуй, - нежно сказала она.
Пусть джинн гадает, что это значит. И Иное, кружа в лабиринте сундуков, канатов и бочек, направилась к Азаку, который сверлил ее глазами.
Теперь все стало на свои места.
- Ну что? - Азак требовал объяснений. Вид у него был донельзя грозный, наверное, как подумала Иное, это тоже немало помогло допросу Скараша.
- Раша знает, что мы прибываем. Олибино послал нас сюда в знак того, что он сильнее, чем она. Теперь она сама в опасности.
- О Боги Добра! - На лице у великана джинна расцвела широкая улыбка.
Но Раша все еще колдунья и, должно быть, поджидает их во дворце.
2
Ничто!
Это жуткое слово колоколом раскачивалось у Иное в голове, пока шли церемонии встреч, приветствий, пока звучали торжественные речи...
Вы ничто, Иносолан!
Гремел оркестр, и процессия медленно двигалась по главной улице ко дворцу. Они с Кэйд ехали в закрытой по обычаю карете в сопровождении двух закутанных с ног до головы женщин, чье присутствие исключало любые разговоры.
Иное думала о том, что это значит - быть ничем. Раз ей не видать своего королевства, значит, она никто. Тогда кем же она была раньше - тоже никем? Краснегар - все! А она - ничто. Всегда так было.
И не ее приветствовала толпа - какое им дело до того, кто трясется в душной занавешенной карете. Они падали ниц прямо в пыль мостовых и прославляли своего султана, который гордо проезжал мимо на огромном черном коне. Они кричали: "Азак! Азак! Азак!" - а ей слышалось: "Ничто! Ничто! Ничто!"
О Краснегаре можно было больше не тревожиться. Теперь она могла свободно подумать о других возможностях. Выбор, нужно сказать, был не богат.
Что было в активе? Да почти ничего: ремесел она не знала, вышивала не лучше козы, ее игра на лютне была испытанием для ушей, а кто когда-нибудь слышал о женщинах-конюхах? Или о поварах, которые могут только есть, но не умеют готовить? Со своим королевским титулом она могла лишь встать в очередь к сватам, подобно знатным вдовам Кинвейла. Если бы не титул, можно было бы стать учительницей танцев или гувернанткой. Или вышла бы замуж за богатого толстого торговца, которому до смерти хочется занять положение в обществе и для этого требуется наставник по части хороших манер.
Конечно, у нее был один способ зарабатывать на жизнь. Иное, без сомнения, могла бы быстро овладеть всеми навыками, необходимыми, чтобы с успехом им пользоваться. Но эта дорога вела в такую трясину, из которой только Раша смогла выкарабкаться.
Ничто!
Если отец и в самом деле передал ей тайное слово, то оно не пошло ей впрок. До сих пор не обозначилось никаких признаков гениальных способностей.
Почему чародей поступил с ней так жестоко? Зачем он отправил ее в Зарк? Для женщины, лишенной мужа, титула, знаний, денег и друзей, любая другая страна Империи была бы лучше.
Ну, положим, один друг у нее был. Правда, она не была до конца уверена, что желает этой дружбы. И в нем она не была до конца уверена. Азак ни разу с того момента, как его выпустили из трюма, не сказал, что любит ее. Может быть, он влюблен был вовсе не в нее, а в прекрасный образ печальной королевы-изгнанницы? И о чем он мечтал - о том, чтобы стать ее мужем, или о королевском титуле? Если он все еще хочет взять ее в жены, то хочет ли этого она?
В пустыне Азак был отличным спутником, но он был Азаком - Охотником на Львов, вольным рыцарем, воином, и никакие королевства его не прельщали. Теперь же она увидела Азака - султана, безжалостного, грозного повелителя, наводящего ужас на своих подданных.