– Прелестное зрелище. Я просто наслаждался. Ты настоящий мужчина, мастер Рэп. Каждый на моем месте получил бы массу удовольствия, когда ты наподдал жару этакому детине. – Он важно покачал головой. – Хотя мне кажется, что это удовольствие не для тебя. Ты не любитель унижать других.
Заученный комплимент.
Рэп пожал плечами. Нужно бы радоваться неожиданному таланту противостоять Андоровым чарам, но почему-то это не радовало. За чарующей улыбкой юноша увидел страх, злобу и холодный расчет. Андор боялся, что Рэп станет пытать его до смерти, чтобы добыть еще одно, последнее слово. Боги!
И теперь вот имп смешался под молчаливым, испытующим взглядом Рэпа. Во взгляде заблестело фальшивое дружелюбие.
– Что же будет дальше, великий маг и волшебник? – За показным юмором в этих глубоких темных глазах таилась смертельная бездна. Андор управлял людьми, словно марионетками, а потом, пресытясь игрой, терял к ним интерес, переставал считать за людей.
– У меня есть к тебе предложение, – сказал Рэп, наблюдая, как растекается по лицу Андора облегчение и радость.
Видно было, как завертелись колесики, просчитывая ситуацию. Андор, верно, обдумывал, не убить ли ему Рэпа, чтобы восстановить силу, ушедшую со словом Сагорна.
– Какое же? Тогда, на корабле, я сказал тебе, что у тебя свой путь, своя судьба и я не хочу вмешиваться. Более того, я действительно хочу быть тебе другом. Я всегда хотел.
Если у человека на лбу написать «лжец», и то не будет яснее. Тогда Рэп обратил свой волшебный взор на себя и с отвращением констатировал трогательную улыбку невинной юности. Попробовал сменить выражение, но от того улыбка стала еще наивней, выражая искреннюю решимость мальчишки принять любой вызов. И ничего не смог с этим поделать. Он дурачил Андора, как некогда Андор дурачил его. И не мог остановиться. Оставалось только выключить ясно-зор. Придется снова учиться быть честным.
Между тем Андор, похоже, проникался доверием к этой фальшивой маске. Рэпу сделалось тошно.
– Сбылось одно из предсказаний, Андор. Осталось еще два. Думаю, со временем сбудутся и они.
Внезапно перед глазами встала картина, как он лежит на полу в домике гоблинов с переломанными костями. Рэп смутился от этого воспоминания.
– Если я смог победить дракона, то и с Калкором справлюсь.
– С легкостью. Так же как и с Гатмором.
– Значит, я смогу посадить Инос на трон. А это все, чего я хочу. И вот мое предложение. Ты поможешь мне сделать Инос королевой, а я потом помогу вам избавиться от проклятия.
– Отлично. – Андор блеснул белозубой улыбкой и протянул загорелую руку. – Можешь на меня рассчитывать. Хотя не могу отвечать за других. Сам знаешь. Но все, что будет зависеть от меня, я сделаю по первому твоему слову.
– Значит, играем на одной стороне?
– Конечно! – На лице Андора было написано, что если уж Рэп такой осел, что не убил его до сих пор, значит, у него хватит глупости соблюдать условия сделки и после того, как сорвет куш. Сам Андор держал бы слово только до тех пор, пока это было ему выгодно.
Гатмор застонал, заворочался на земле и приподнялся на локте. Рэп отер пот.
– Там есть вода!.. – Он махнул по направлению к деревьям. – Давайте пойдем туда.
– А твой косматый друг может догнать нас, когда хорошенько отдохнет, – согласился Андор, поднимаясь.
– Следующего, пожалуйста, Джалона.
Пока они бок о бок брели к леску, Рэп не глядел на спутника, но почувствовал раздражение, никак не прозвучавшее в голосе Андора.
– Ну конечно.
Теперь спутником Рэпа стал Джалон. В его голубых глазах блестели слезы, он молча прихрамывал рядом.
– Ты говорил мне, что ты мой вечный должник, – сказал Рэп. – Согласен, тогда ты не ожидал, что долг окажется так велик.
– Твоя услуга ничтожна по сравнению с этим, – выдавил Джалон. – Я должен был предвидеть. А теперь я уже ничего не могу.
На его обгоревшем лице не было ни намека на фальшь, только боль и тоска.
– Что это значит?
Бард махнул рукой на деревья.
– Все это теперь мертвое. Из них ушла жизнь, красота. Ты украл у меня силу. Я слеп и глух. Теперь мне не нарисовать и дверь от сарая и пою я не лучше мартовского кота.
– В жизни не встречал человека, который пел бы лучше мартовского кота.
Рэп некоторое время шагал, раздумывая над словами Джалона. И откуда взялся во всем окружающем этот удивительный блеск? Не бардово ли это наследство, не это ли потерял Джалон? В лесу повсюду летали бабочки, выглядывали приметные разве что мышиному глазу цветочки, в ветвях прятались птички, трепетали на ветру листья невиданной формы. Даже песчинки под ногами светились солнечными бликами, игравшими крошечными радугами преломленных лучей на мельчайших гранях. Дух захватывало от этого разнообразия и обилия жизни, которую он никогда раньше не замечал. А менестрель плелся рядом, закусив губу и готовый зарыдать. Потом вспышка гнева и всхлип:
– Рэп! Мы ведь оба можем быть адептами.
От силы и могущества не так-то просто отказаться. Джалон – мечтатель, от него меньше всего можно было ожидать амбиций и честолюбия, но он страшно переживал из-за своей потери. Даже Джалон дорожил силой.
– Нет! – Рэп дорожил силой не меньше. – Во-первых, – сказал он, – Сагорн утверждал, что если поделиться словом, то сила обычно не уменьшается вдвое. Так что ты потерял только малую толику своей силы. Во-вторых, ты пережил ужасное потрясение, от этого всегда все кажется чернее.
Он старался говорить убедительней и преуспел в этом, оттого сам себе был отвратителен. Джалон заулыбался, неуверенно и застенчиво, принимая доверительный тон беседы. И вот Рэп уговорил барда немножечко спеть. Тот решил допеть пару-другую куплетов из «Девушек Илрейна», той песни, которую прервал, заметив окаменевшего дракона. Боги! Ведь это произошло самое большее час назад, когда мир еще выглядел таким простым и славным.
Что ж, песня удалась, может, и не совсем, как у прежнего Джалона, но куплеты были отменно отвратительны, и Рэп выл от хохота. Ему самому этот хохот казался не более естественным, чем трехногая лошадь на скачках. На лице менестреля расцвело облегчение, как будто он воскрес после клинической смерти.
– Ну как? – прошептал он. Фавн утер слезы.
– Я не музыкант, дружище, но ты поешь лучше, чем остальные четверо, это точно. Честно, я не заметил никакой разницы.
О Бог Лжецов! Как же он врал! Впрочем, иногда хорошо и солгать. Джалон снова заулыбался. Рэпу нужна была сила, чтобы помочь Инос. Но он жалел, что получил силу таким способом.
Вскоре они подошли к небольшому озерцу. Рэп сбросил одежду, сандалии и вошел в воду; Джалон вслед за ним. Они медленно ступали по дну, устеленному прелыми листьями и илом. Потом несколько минут они просто лежали на воде.
Но вот Джалон сделал новую попытку.
– Рэп? Ты… ты не собираешься… поделиться?
Если бы спрашивал Андор, мольба была бы искуснее, а отказать было бы проще. Чем провинился перед ним Джалон?
Провинился, и еще как! Когда менестрель повстречал наивного мальчугана, который даже не знал, что такое слово силы и что с ним делать, он и не подумал объяснить, и даже не упомянул об опасности. Он просто бормотал что-то непонятное и бесполезное про Дарада. Еще в ту первую встречу Джалон потерял право на дружбу Рэпа, и теперь у юноши имелись все основания…
До чего же легко власть находит себе оправдания.
– Нет. Моя цель – помочь Инос. Для этого мне понадобится вся сила, какую я только смогу собрать. – Рэп не собирался делить то слово, которое подарила ему мать. – Но я обещаю тебе то же, что обещал Андору: сначала вы помогаете мне, а потом я вам. Может быть, потом, когда Инос будет уже королевой… тогда я, возможно, даже скажу вам свое слово. Скажу, если без этого нельзя будет снять ваше проклятие.
Как просто обещать.
Джалон печально кивнул и протянул руку. Черт возьми, ни тени коварства на его лице!
Вода ласкала обожженную безжалостным солнцем кожу, изнуренные походом мышцы, а мирный лесной сумрак успокаивал нервы, все еще звенящие от недавно пережитого ужаса. Сосредоточившись, Рэп мог услышать отдаленное бормотание и перебранку драконов, далекую и теперь уже не опасную, не таящую в себе угрозы. Звуки эти напоминали скорей цыплячий лепет, чего уж тут бояться.