Айзек пожал плечами.
— Знание продолжит жить даже после того, как мы уйдем. В этом — наша суть. В совокупности того, чему другие научились до нас. Если я умру, надеюсь, что часть моего знания останется, чтобы другие нашли и использовали его.
Старый варвар нахмурился. А что он оставит за собой, когда умрет? Гору трупов и сожалений.
— Лорд-маг может умереть? — спросила Саша Айзека.
— Не от естественных причин. Но мы знаем, что по крайней мере тридцать магов вернулись с Войны с Богами. Сейчас в мире гораздо меньше лордов-магов. Возможно, не больше дюжины. Ясно, что за эти годы многие погибли.
— Если Коул потерпит неудачу… — начала Саша, но не закончила фразу. Вместо этого она покачала головой и уставилась в землю.
Кейн пожал плечами.
— У нас есть дело, которое нужно сделать. Мы берем город, и пусть Коул беспокоится о лорде-маге. Если Салазар окажется слишком… Что ж, будем удирать сломя голову.
— Я не побегу, — ответила она. — Я ждала этой возможности годами. И сделаю все, чтобы убить ублюдка.
Кейн заметил, что Айзек с любопытством наблюдает за ним. И опять почувствовал в этом слуге нечто странное, но не мог указать, что именно, — легче укусить себя за локоть.
— А почему ты здесь? Только из-за золота? — спросил Айзек.
— Золото всегда желанно.
«Двадцать пять золотых шпилей. Возможно, этого достаточно, чтобы купить небольшую ферму в Ничейных землях. А что потом? Завести семью? Я слишком стар для этого. У меня была семья, я ее потерял. И Шаман никогда не перестанет преследовать меня, если только не удрать куда-нибудь на край света. Да и тогда вряд ли».
— Кейн? — Саша озабоченно смотрела на него.
— Я в порядке, — ответил он. Надо прекращать: рассиживает тут, погрузившись в воспоминания, упивается прошлым — от этого ничего хорошего не будет. — Пойду-ка, пройдусь, — объявил он. — Посмотрим, удастся ли избавиться от проклятого спазма.
Он поднялся на ноги и, прихрамывая, зашагал из лагеря. По пути он заметил, как Трехпалый пожирает Сашу голодным взором. Кейн решил, что рано или поздно нужно поговорить с бывшим заключенным. И это будет суровый разговор.
Наступившее утро оказалось таким же великолепным, как и предыдущее. На чистом голубом небе не было ни единого облачка, солнце обещало им утомительный марш. Кейн смыл с лица остатки сна в ближайшем ручье, наскоро перекусил сухим хлебом и старым яблоком и сел смазывать свой двуручный меч. Вокруг наемники занимались тем же. Никто не знал, что их ждет, когда они доберутся до Сонливии.
Подошел Джерек и кивнул ему. Кейн кивнул в ответ. Больше ничего и не требовалось. Оба они занимались этим в прошлом довольно часто и знали, как бывает. Опускаешь голову, передвигаешь ноги и думаешь о чем угодно, кроме предстоящей кровавой бойни.
Потребовалось около часа, чтобы сумнианцы подготовились к маршу. Армия наемников снялась со стоянки так же быстро и эффективно, как разбивала лагерь, разделившись на три независимых батальона. Два горца, Саша и Айзек шли в передовом отряде под знаменем генерала Зана. Гигант шагал впереди всех, и его лысая голова возвышалась над общей массой людей. На флаге, который реял над ним, было изображено золотое копье, пронзающее целую колонну воинов. Брианна и Темный Сын находились, как было известно Кейну, где-то рядом.
Он оглянулся. Генерал д’Рак шел во главе своего батальона, на его знамени красовалось нечто вроде танцующего скелета. Третий батальон следовал позади. Кейн еще не видел их генерала по имени Золта. Все было за то, что он — столь же свирепый воин, как и его коллеги. За последним батальоном двигались осадные машины, и замыкали армию два десятка бледных служительниц Белой Госпожи. Эти женщины ни с кем не говорили и держались особняком.
Армия направлялась на восток, вдоль берега. Как и предсказывал Кейн, солнце палило безжалостно, обдавая их томительным жаром, которым сумнианцы, к его разочарованию, явно наслаждались. Он заметил, что светящийся шар этим утром имел заметный малиновый оттенок. И надеялся, что это не было плохим предзнаменованием.
К тому времени, когда солнце опустилось за горизонт на западе, они приблизились к месту назначения. Его ноги болели ужасно, а запах от него был еще хуже, но даже с учетом этих обстоятельств ему приходилось сносить марши куда длиннее и неприятнее. Армия остановилась примерно в миле от стен Сонливии на плоском холме, возвышавшемся над городом.