И наконец ангел пришел.
– Мой верный рыцарь, – сказал он, и голос его походил на звон колоколов во время праздничной мессы и на рев труб при королевском дворе.
Де Вральи склонил голову. Ангел сиял невыносимо.
– Дитя мое, ты, верно, что-то хотел, – нежно сказал ангел.
Де Вральи не поднимал головы.
– Тебя терзают сомнения, – удивился ангел, – неужто даже тебя?
– Милорд, – проговорил де Вральи.
– Королева – ведьма, – сказал ангел, – она призывает силы тьмы и порабощает людей. – Голос ангела звучал убежденно.
– Милорд…
– Ты, де Вральи, должен стать здешним королем. Только ты. – Ангел говорил спокойно, но в словах его таилась страшная сила.
– Мне нравится король, – вздохнул де Вральи, – и я вовсе не уверен, что королева…
Ангел улыбнулся:
– Муки совести делают тебе честь, добрый рыцарь. А де Рохан – предатель не хуже Иуды.
Де Вральи поднял голову:
– Да! Это сделал один из моих людей…
– Царь царей должен использовать орудия, которые попадают ему в руки, – сказал ангел, – даже если это де Рохан.
Де Вральи вздохнул:
– Ты, как всегда, успокоил меня, господин. Но я ненавижу де Рохана.
– И Господь тоже. Представь, как Он относится к Иуде.
Ангел возложил бестелесную руку на голову де Вральи, и сила полилась из его ладони. На мгновение де Вральи окутал теплый золотой свет.
– Тебя ждут многие печали, – сказал ангел, – я дал тебе тяжелую задачу. Берегись ловушек. Когда король уйдет…
– Куда?
– Когда король отойдет в мир иной, ты узнаешь, что делать.
Появление ифрикуанца во дворе было тем удивительнее, что его сопровождали сэр Рикар и красавица Бланш, чей высокий рост, широкие плечи и милое личико обожали – издали – все подмастерья мастера Пиэла. За ее внимание сражалось больше парней, чем за внимание любой другой девицы.
Эдвард, который в эти дни занимался во дворе почти всем, открыл им ворота, не колеблясь ни секунды. Сэр Рикар хотя бы по разу спас каждого из присутствующих от постоянных нападений врагов короля. На его сестру Марию набросились, сбили ее с ног и начали колотить – но ее спас сэр Рикар. Нэнси пришлось отказаться от службы во дворце – мечты своего детства, – потому что мать не разрешила бы ей ходить в одиночестве по улицам.
Пошли слухи, что вернулся Джек Дрейк.
Весна принесла больше горестей, чем радости, всем, кроме замерзающих парней, которые не могли ни драться, ни трудиться от холода. Приближался турнир, и во дворце кипела работа.
Бланш отвели в дом мастера Пиэла, и его жена усадила ее в маленькой комнатке с печкой и обиходила как саму королеву.
В кухне сэр Рикар пил горячий эль, спасаясь от холодного дождя.
Черный человек предпочел воду.
Разглядев его поближе, Эдвард решил, что он довольно красив, пусть и чужой красотой. Черты лица у него были правильные, глаза большие, ясные и умные. Обета молчания он, кажется, не давал. За столом, преломляя хлеб, он склонил голову и произнес несколько слов, которые прозвучали как молитва.
Вошел мастер Пиэл. Очки болтались на шнурке у него на шее. Он покосился на чернокожего, как будто подобное случалось в кухне его жены каждый день, и налил себе эля.
– Эфиоп? – спросил он.
Черный человек встал и поклонился, сложив руки, как для молитвы.
– Дар-эс-Салам, – ответил он.
– Аллах акбар, – кивнул мастер Пиэл.
Неверный кивнул в ответ.
– Вы говорите на наречии язычников? – спросил Эдвард.
– Язычников? Не спеши, юный Эдвард. Скорее еретиков. – Он пожал плечами. – Дар-эс-Салам – величайший город мира, – он улыбнулся, – великолепные мечи… доспехи похуже.
– Вы там бывали?
Мастер Пиэл нахмурился:
– Я восемь дней провел в тамошней гавани на корабле, пережидая ветер. Сошел на берег и сумел не стать рабом. Я был юн и глуп.
Черный человек сидел неподвижно.
– Это важный человек. Что случилось? – заторопился мастер Пиэл.
– Там был сэр Рикар, – сказал Эдвард.
Рыцарь Ордена написал несколько слов на восковой табличке. Мастер Пиэл внимательно ее изучил.
– У Рэндома есть парень, который знает ифрикуанский. Или вахельский. Или бемба. Не помню, – мастер Пиэл написал что-то на своей табличке и приложил к ней кольцо, – отнеси это сэру Джеральду.
Эдвард взял табличку.
– Давай бегом, – замахал руками мастер Пиэл.
Сэр Джеральд Рэндом явился лично, а за ним по пятам следовал клерк, который занимался всеми иностранными поставками.
Клерк носил золотое кольцо и черный плащ, как состоятельный человек. Он поклонился, сложив руки.