– Разрази-и меня гро-ом, неужели в вашей деревне сно-ова гроза-а? – протрубил Гром, поведя ушами.
– Нет, это наша бабушка ищет нас! Извините, нам пора! Как бы побыстрей добраться до дома? – встревожился Вася и вскочил с места, к нему побежала и Соня.
Раз – и под ними неожиданно открылась дверь, и брат с сестрой покатились из Грозодома, попав в открытое небо… Они, как грозомоты, облачились в прозрачный переливающийся разными цветами пузырь, похожий на мыльный, из которого больше всего было видно снаружи только выпученные от неожиданности и испуга глаза детей. Правда, они не успели ничего внимательно рассмотреть, потому что полёт занял секунды, а может, и меньше, и грозогости приземлились на лужайку за бабушкиным домом. Ребята просто выкатились из лопнувших пузырей – грациозно переворачиваться в конце полёта, как грозомоты, они не могли научиться с первого раза.
Бабушка выбежала из-за угла:
– Где это вы прятались, маленькие негодяи?! У меня и так полголовы седых волос, а вы что творите?
Она только что обыскала весь участок и эту лужайку, но не нашла возможных мест для укрытия. Подошла ещё раз к бочке с водой у забора – там по-прежнему плавала лягушка. Земноводная глянула на бабушку и будто развела лапы – мол, не в курсе дел!
Исполнив своё собачье назначение, Дарси, Сонина любимица, подбежала к детям и начала их подозрительно обнюхивать, смотреть на Соню с ревностью и даже чуть покусывать.
– Дарси, ты что! Перестань, неужели я чем-то пахну? – засмеялась, Соня, а собака нашла прилипший к её косичке кусочек клубничного леденца, аккуратно его слизала, причмокнув, и удовлетворённо отправилась искать кошек.
Земля с высоты Грозодома
Бабушка спала на первом этаже дома, а Вася с Соней в интереснейшей комнате – на чердаке, под самой крышей. Когда шёл дождь, капли стучали так громко по шиферу, будто там действительно бегал Серебряное Копытце и разбрасывал драгоценные камни.
В этот вечер не было дождя. Брат с сестрой любили посидеть в темноте (каждый на своей кровати по разные стороны окна), и посмотреть на звёздное небо. В деревне оно было не таким, как в городе: хорошо различались созвездия, иногда пролетали мерцающие самолёты, а падающие звёзды в августе – то, чего ждут весь год, чтобы загадать желание.
Соня не раз замечала в одной небесной точке мерцание жёлтого огонька. На фоне всех остальных мерцаний оно, конечно, не выделялось, но бывает, что непреднамеренно именно ты находишь что-то сказочное.
В это время Мячик прыгал в Грозодоме и жамкал круглую кнопку выключателя. Лучистая лампа то вспыхивала и горела самым настоящим солнцем, то потухала.
– Мячик, хватит баловаться, ну как ребёнок, честное слово! – снимая очки для чтения и отодвигая книгу взмолился Мотя.
– А я и есть ребёнок, мы все – дети! У грозомотов же нет возраста, ты забыл? А раз нет, мы все вправе выбирать сами, кем хотим быть. Но я не верю, что даже ты хочешь быть стариком.
– Но нельзя же быть настолько несерьёзным!
Мячик кубарем укатился под кровать, все остальные засмеялись. Правда, кровать ему пришлось чуть приподнять лапами, чтобы влезть под неё, – не котёнок как никак.
А дети уже улеглись в кровати. Перед сном Вася повернулся Соне:
– Говорят, у Вселенной есть своя музыка. Слышишь, как шелестят звёзды?
– Мне кажется, это Булка храпит, он ведь такой пу-у-ухленький, – скучая по своему другу, предположила Соня, глядя на погасшую точку неба, призывно мерцавшую до этого. Худенькая Дарси, спавшая в ногах у девочки, презрительно чихнула, покрутилась и попыталась снова уснуть, но хотела одновременно не пропустить ни слова. Дети задремали, но впечатлений было столько, что не спалось.
В Грозодоме Булка, распластав щёки по перине, с грустью смотрел в иллюминатор на спящую деревню. Вдруг он увидел, что Сонино и Васино окно зажглось.
– Мячик, вставай! Давай их проведаем, вдруг что стряслось?! – теребил он брата.
– Кого? – проскрипел во сне Мячик, который уже вдоволь напрыгался и копил силы на завтра. – Что у тебя в животе стряслось?
– Да ничего у меня в животе не стряслось, я не ел твоих леденцов. Я хочу к Соне!
Мячику тоже понравилась Соня, и он заставил себя подняться.
– Только тсс! – приложил лапу к толстым губам Булка, указывая на Мотю. – Грома точно не будем поднимать, он своей трубой Мотю разбудит, да и весь белый свет.