Камилла собиралась последовать совету тетушки, но миссис Редферн выступила вперед и дружески протянула ей руку.
— Я Нора Редферн, мисс Кинг. Если вы еще будете здесь, приходите меня навестить. Мы должны познакомиться — наши матери были лучшими подругами.
Нора была высокой шатенкой; мягкие локоны выбивались из-под полей шляпки. По-видимому, она любила пешие прогулки и хорошо себя чувствовала вне дома; пожатие ее руки было искренним и крепким.
Камилла поблагодарила Нору за приглашение и сообщила, что завтра уезжает. Теперь она, кажется, догадывалась, что притягивает Росса к этой женщине. Камилла с непонятным ей самой сожалением наблюдала, как он помогает Норе садиться в экипаж.
Обмен репликами у кладбищенских ворот вызвал явное неодобрение Гортензии. Она что-то шепнула Буту и проводила взглядом отъезжающий экипаж миссис Редферн. Чем вызвана эта вражда? И почему Росс охотно общается с Норой, в то время как Джадды игнорируют ее?
Когда Гортензия, Нут и мистер Помптон разместились в одном экипаже, а Летти и Камилла в другом, к ним, к немалому удивлению Камиллы, присоединился Росс. Кажется, он собирался вернуться в Грозовую Обитель.
Летти испытывала потребность выговориться, хоть как-то освободиться от гнетущих мыслей.
— Папа всегда был справедливым, — сказала она Камилле. — Он старался защитить меня, хотя ему и не нравилось, что я такая болезненная.
— Он хорошо к вам относился, — заверил ее Росс. — Вы не должны в этом сомневаться.
— В последние годы он чувствовал себя несчастным, — продолжала Летти. — По моей вине. Я очень виновата перед ним.
— Уверен, вы обвиняете себя напрасно, — возразил Росс. — Как вы можете отвечать за его несчастья?
— Вы не знаете, — упорствовала Летти. — Есть так много вещей, которых вы не знаете.
Росс, кажется, не отнесся к ее словам серьезно.
— Может быть, мисс Летти, вы и найдете некоторое утешение в том, что с некоторых пор он уже не мог чувствовать себя счастливым. Он не в силах был начать все сначала.
— Это правда, — согласилась Летти. — Он понимал, что его жизнь кончена, независимо от того, что делали окружающие. Это понимание пришло к нему много лет назад, не так ли?
Утешение Росса оказалось более действенным, чем он сам ожидал.
— Во всяком случае, — предостерег он Летти, — будет лучше, если вы не станете делиться подобными мыслями с репортерами, которые попытаются взять у вас интервью.
— С репортерами? — в смятении переспросила Летти.
— Конечно. Вы ведь не думаете, что смерть такого человека, как Оррин Джадд, пройдет незамеченной, не правда ли? Газетчики уже здесь, я сам их видел. Помптону с трудом удалось добиться, чтобы они не присутствовали на церковной службе. Я знаю также, что сегодня утром Тоби вышвырнул двух таких молодцов со двора, прежде чем я успел ему помешать. С журналистами лучше не ссориться.
— Надеюсь, мне это не грозит, — сказала Камилла. — Вряд ли кто-нибудь из них заинтересуется мной.
— Почему? — Росс посмотрел на нее с явной антипатией. — Да вы для них просто находка. Молодая, красивая внучка, лишенная наследства! Как бы вам не пришлось выдержать осаду.
Когда они подъехали к дому, Камилла убедилась в правоте Росса. Группа странного вида молодых людей собралась у передней двери, и мистер Помптон вылез из экипажа, чтобы поговорить с ними, пока Бут и Росс помогали дамам проскользнуть в дом.
Камилла уже начала подниматься по лестнице, когда ее остановила Гортензия.
— Не могла бы ты прямо сейчас зайти в библиотеку? Мистер Помптон собирает там нас всех. Он согласился, не откладывая, прочесть завещание папы.
Такая спешка показалась Камилле непристойной, но она вслед за тетей пересекла прихожую торчащими из стен мраморными руками и вошла в библиотеку. Грейс разожгла в камине огонь, отвоевывавший тепло у пасмурного дня с его промозглым туманом. Гортензия расположилась на мягком кожаном диване, стоявшем под прямым углом к камину. Летти забилась в маленькое кресло, с нервной улыбкой оглянувшись на сестру, которая делала вид, что не замечает ее.
Поскольку Камилла считала свое участие в процедуре необязательным, она заняла место в углу, в отдалении от остальных членов семьи. Появившийся в библиотеке Росс подошел к книжной полке у стены и стал изучать корешки книг, как будто пришел сюда только за этим.
Гортензия не в силах была скрыть охватившего ее радостного возбуждения; она похлопала рукой по дивану, приглашая Бута занять место рядом. Мистер Помптон повернулся спиной к камину, расправив фалды фрака, надетого по случаю похорон. Его розовая лысина сияла, отражая языки пламени; кустики волос над ушами ощетинились, словно в предвидении какой-то неприятности. Раздражение мистера Помптона, вызванное встречей с журналистами, еще не улеглось.
Наблюдая за присутствующими, Камилла чувствовала себя зрителем. Ее не касалось то, что должно было здесь произойти. Когда пьеса подойдет к концу, она встанет и выйдет из театра, чтобы больше никогда не встретиться с занятыми в спектакле актерами.
Мистер Помптон прочистил горло и неодобрительно посмотрел на Гортензию.
— Надеюсь, вы понимаете, мисс Гортензия, что мы действуем с такой не подобающей случаю поспешностью только для того, чтобы воспользоваться присутствием в доме всех членов семьи.
— Да, да, мы это понимаем, — заверила его Гортензия, нетерпеливо теребя оборки черного платья. — Давайте пройдем через это, чтобы потом предаться нашему горю.
Мистер Помптон скользнул по ней неодобрительным взглядом и пояснил, что мистер Джадд категорически настаивал на том, чтобы после его смерти не устанавливался определенный срок ношения траура. Он не желал, чтобы кто-либо формально оплакивал его, облачался во все черное или сторонился общественной жизни.
— Как вам известно, — угрюмо продолжал мистер Помптон, — мистер Джадд несколько дней назад послал меня в Нью-Йорк, чтобы навестить мисс Камиллу и пригласить ее в Грозовую Обитель. Пока я отсутствовал, выполняя возложенную на меня миссию, он составил новое завещание, не посоветовавшись со мной и даже не поставив меня в известность о своем решении.
Слова Помптона были выслушаны с напряженным вниманием, которое с этого момента только возрастаю. Гортензия торжествующе посмотрела на Бута.
— Значит, он послушал меня, — прошептала она.
— Или Грейнджера, — отозвался Бут, взглянув на Росса, стоявшего перед книжной полкой.
Росс Грейнджер продолжал перелистывать какой-то том; если сообщение об изменении завещания и было для него новостью, по его виду нельзя было об этом догадаться.
— Новое завещание, — объявил мистер Помптон, — официально подписано и заверено свидетелями.
Он начал читать его вслух, и Камилла мысленно выделила фразу, с которой начиналось перечисление пунктов завещания.
— Моей старшей дочери, Гортензии Джадд, я завещаю семейную Библию, с надеждой, что книга научит ее мудрости.
Гортензия хмыкнула, не скрывая нетерпения.
— Если папа расписал все мелочи пункт за пунктом, чтение завещания займет весь день.
— Поверьте, мадам, оно не отнимет у вас много времени, — заверил ее мистер Помптон и продолжил чтение.
Второй дочери, Летиции Джадд, старик завещал драгоценную фотографию, на которой он снят со своими дочерьми. Летти с благодарностью кивнула, и из ее глаз потекли слезы.
— Я тоже считаю ее драгоценной, — проговорила она.
Взгляд Гортензии свидетельствовал о презрении, с каким она отнеслась к такому простодушию.
Небольшие суммы были оставлены Тоби и Матильде, а также некоторым другим людям, в прошлом работавшим на Оррина Джадда. Пункт, касавшийся Росса Грейнджера, звучал довольно странно.
— Принимая во внимание годы преданной службы, я желаю, чтобы Россу Грейнджеру было позволено занимать комнаты над каретным сараем столько времени, сколько ему понадобится.
Росс не отрывал глаз от книги и никак не реагировал на услышанное. Камилла была поражена загадочным пожеланием деда. Комната, которая была отведена Россу в Обители, наверняка была более комфортабельной, нежели жилище над каретным сараем. Кроме того, если Росс больше не будет работать на Оррина, он просто уедет отсюда.