Здесь, наверху, воздух был чистым и свежим. Камилла ступила на плоскую крышу башни и остановилась возле парапета. К этому времени дождь прекратился, но ветер накинулся на нее с какой-то ликующей яростью, стремясь сорвать с головы шляпу с вуалью. Дальние горы Новой Англии скрывались за туманом, и даже ближнего Кэтскиллса не было видно, но клубящаяся панорама надвигающейся грозы являла собой величественное зрелище. Далеко внизу простирался Гудзон, исхлестанный плетями белой пены; вся сцена сильно напоминала ту, что была изображена на картине Бута, стоявшей когда-то на мольберте в мастерской над каретным сараем.
Камилла так увлеклась созерцанием вздымавшихся туч, что вспомнила о Файерфлай не раньше, чем услышала ее ржание. Разумеется, ей следовало немедленно спуститься вниз и тут же отправляться домой. В конце концов, Летти оказалась права: сейчас разразится жуткий ливень. Камилла немного помедлила, окидывая грозовую панораму последним взглядом, но вдруг услышала, как незнакомая лошадь отозвалась на ржание Файерфлай.
Она перебралась на отдаленную от реки сторону башни и взглянула вниз. Файерфлай стояла на месте, под навесом, но рядом с ней теперь была привязана вторая лошадь под мужским седлом. Не сумев обнаружить наездника, Камилла испугалась. Она не могла понять, какой случайный всадник мог забрести сюда в плохую погоду. У подножия башни, на каменных ступенях прозвучали чьи-то шаги, и Камилла перегнулась через парапет, всматриваясь вниз.
Она едва успела заметить мужчину, проникшего в башню через входную дверь. Это был Бут Хендрикс. Камилла отодвинулась от края башни, дрожа всем телом. Должно быть, ее кузен нанял лошадь в деревне и прискакал сюда преднамеренно. Камилла слышала, как он ходит по нижней комнате башни, и не знала, что ей делать.
Бут подошел к каменной лестнице и крикнул:
— Камилла! Ты здесь, Камилла?
Возможно, если она не откликнется, Бут не станет искать ее наверху. Он подумает, что она находится где-нибудь в другом месте, и уедет. Но не прошло и минуты, как его шаги, сопровождаемые гулким эхом, раздались в каменном мешке башни. Камилла знала: Бут приближается к ней, поднимаясь по ступенькам. Она оказалась в ловушке, из которой невозможно было спастись, и располагала единственным средством защиты — хлыстом для верховой езды.
Камилла прекрасно знала, чего добивался Бут. Теперь он не нуждался в маскировке и мог не скрывать своего намерения — убить ее. Падение с башни во время грозы легко будет объяснить, не вызвав ничьих подозрений.
Через мгновение он появится в верхней комнате башни, а оттуда рукой подать до люка, ведущего на крышу. Камилла, не переставая дрожать, лихорадочно перебирала в уме возможные варианты развития событий, и тут ей пришел в голову план действий. Возможно, глупый и безнадежный. Но только он давал шанс на спасение.
Она сорвала с головы серую шляпу и бросила ее в сторону, противоположную люку. Затем присела и вдавила тело в единственное убежище, которое представляла крыша, — в нишу парапета, куда откидывался люк. Взбираясь по ступенькам, Бут не мог заметить ее в этом укрытии. Конечно, ему достаточно будет осмотреться, чтобы обнаружить ее, но в тот момент, когда он окажется на крыше, ему придется повернуться к ней спиной.
Собственное дыхание казалось Камилле почти таким же громким, как и завывание штормового ветра. Страх железной рукой сдавил ей горло. Она сжалась в комок, пытаясь занять как можно меньше пространства, когда шаги Бута зазвучали на железных ступенях лестницы.
— Камилла! — позвал он ее снова и шагнул на крышу.
Бут сразу заметил шляпу и направился к ней. В этот момент Камилла выскочила из своего убежища и помчалась вниз по лестнице. Она бежала, не чувствуя под собой ног, резко отталкиваясь руками от перил, чтобы ускорить передвижение. Ей было не до осторожности. Спуск сопровождался глухим эхом. Теперь она, скользя и часто спотыкаясь, неслась по каменным ступенькам, стараясь сохранять самообладание. Камилла слышала за собой шаги Бута: он преследовал ее, и ему не мешала бежать тяжелая амазонка.
Выскочив из башни, Камилла не стала спускаться по ступенькам, а спрыгнула с крыльца на землю и помчалась по траве к навесу. Файерфлай, заслышав приближение хозяйки, била копытами и ржала в нервном возбуждении. Но Бут бежал быстрее Камиллы; его рука ухватила девушку за локоть и больно сжала его. Лицо Бута, серое в сумеречном освещении, свидетельствовало о том, что он догадывается о подозрениях Камиллы. В глазах кузена затаилось чувство опасности, которое его возбуждало. И смерть Камилла ударила Бута по лицу серебряной рукояткой хлыста. В первый момент он замер от неожиданности. Боль ослепила его, и он попятился назад. Камилла высвободила руку, вскочила на низкую стену, оттуда — в седло и тут же отвязала уздечку.
Она заставила Файерфлай повернуться, вздыбила ее так, чтобы передние копыта могли ударить Бута. Он снова отпрянул назад, а Камилла одернула кобылу и поскакала по тропе на гору. Лошадь неслась, взрывая копытами землю. Низко пригнувшись к шее, Камилла мчалась сквозь заросли кустарника. Страх, охвативший наездницу, передался лошади, и Файерфлай развила бешеную скорость, желая избавиться от непонятного ей ужаса. Камилла не слышала за собой шума погони, но не смела оглянуться, не сомневаясь в том, что Бут преследует ее.
— Быстрее, быстрее! — молила она Файерфлай. — Еще быстрее!
Внезапно пространство распахнулось перед ними, и Камилла поняла, что они достигли Грозовой горы. Прежде чем она успела повернуть кобылу, Файерфлай выскочила на голую площадку вершины, едва не зависнув над пропастью. Камилла едва смогла осадить ее и развернула в нужном направлении. Теперь она отчетливо слышала стук копыт лошади Бута, продиравшейся сквозь кусты, и ее охватило отчаяние. Если Бут отрежет путь к отступлению, вершина Грозовой горы окажется такой же страшной ловушкой, как и крыша башни.
И тут, к великому изумлению Камиллы, откуда-то снизу вынырнул наездник, в котором она узнала Росса Грейнджера, и встал между ней и Бутом. Она поскакала к нему и закричала:
— Там Бут!
Росс мгновенно оценил обстановку. Он склонился набок и похлопал Файерфлай по спине.
— Отправляйтесь домой! — крикнул он. — И поскорее. — Затем Росс резким движением руки повернул свою лошадь, чтобы преградить путь Буту.
Камилле больше не нужно было подгонять кобылу. Файерфлай сломя голову неслась вниз по тропе. Но теперь в ее поведении появилось что-то тревожное и необычное. Она проносилась в опасной близости от встречных деревьев, и вскоре Камилла ощутила острую боль в левой ноге. Лошадь явно пыталась избавиться от всадницы, которую теперь боялась.
Камилла с трудом увернулась от столкновения с очередной веткой, которая, несомненно, выбила бы ее из седла, и завела ступню правой ноги за икру левой. Она поняла, чего добивалась Файерфлай. Лошадь больше не походила на леди, выказывающую свой норов. Она пыталась шарахнуть всадницу о ствол дерева, зацепить ее веткой, проявляя хитроумную настойчивость в осуществлении своих замыслов. Камилле оставалось только склониться к луке седла, увертываясь от столкновений. Она ощутила во рту приятный вкус хвои, резкая боль пронизывала ее руки, пытавшиеся совладать с лошадью.
Тропинка становилась все круче, и каждое неверное движение представляло теперь смертельную опасность. Однако борьба оказалась нелегкой не только для Камиллы, но и для Файерфлай. Наездница, впившаяся в седло, как колючка, и ни на секунду не прекращавшая схватку, постоянно державшая под контролем голову лошади, не давая ей опуститься, безмерно утомила животное. Когда склон стал пологим и они выехали на открытое место, Файерфлай была полностью изнурена; она остановилась, как бы моля о пощаде. Камилла победила.
Внезапно наступившее спокойствие, отсутствие борьбы и стремительного движения воспринимались Камиллой как шок. Файерфлай продолжала неподвижно стоять на дороге; и лошадь, и наездница дрожали. Камилла убрала потные, спутанные волосы со лба и заговорила с кобылой доверительным тоном. Теперь Файерфлай была само послушание. Камилла повернула ее и направилась к Грозовой Обители.