— Только то, что, закончив ремонт, вы должны будете устроить прием и вернуть назад старые добрые времена. Как тогда было весело! Помню, как мы однажды поздно вечером возвращались с родителями с реки и увидели перед собой Грозовую Обитель, сверху донизу залитую огнями: японские фонари освещали не только веранду, но и прилегавшую к ней лужайку. Слышались звуки музыки. Случалось, что праздничный шум, сопровождаемый раскатами смеха, доносился до Голубых Буков до поздней ночи.
Камилла вспомнила, что Летти тоже говорила о необходимости открыть дом.
— Я с удовольствием устрою прием, — пообещала она, сразу увлекшись этой идеей. — Может быть, удастся собрать на нем тех, кто издавна знал нашу семью. Надеюсь, вы придете, миссис Редферн? А как насчет вашей матери?
Нора ответила без колебаний.
— Мама, конечно, примчится сюда, если получит приглашение, но я не уверена, что эта такая уж хорошая идея. Она, знаете ли, очень прямой человек и всегда говорит то, что думает, невзирая на лица. Да и ваши тети рассердятся, если вы ее пригласите.
— Но почему? — недоумевала Камилла. — Ведь ваша мать дружила с нашей семьей. Что послужило причиной разрыва?
— Давайте не будем портить вечер воспоминаниями о старых ссорах и обидах, — предложила Нора. — Возможно, теперь, после вашего приезда, ситуация изменится и мы снова станем друзьями.
— Если прием состоится, я хочу видеть вас обеих, — настаивала Камилла. — Мне кажется, тетя Гортензия с удовольствием вспомнит о былых временах. А тетя Летти желает видеть дом открытым, чтобы доставить удовольствие нам, хотя я не уверена, что для нее это будет самой большой радостью.
— Боюсь, она потеряла вкус к подобным развлечениям, после того как получила увечье, — предположила Нора. — С тех пор она ни разу не надевала вечернего платья, стесняясь своего уродства.
— Никто при мне даже и не упоминает об ее увечье, — призналась Камилла. — Когда это произошло? И что случилось?
— Ее скинула лошадь, — пояснил Росс. — Так же, как и вашу мать. Это произошло еще до того, как я поселился в Грозовой Обители.
Нора кивнула.
— Да, вскоре после бегства и замужества Алтеи. В то время Гортензия и Летти очень любили верховую езду. Оррин Джадд подарил Летти кобылу, оказавшуюся почти необъезженной. Она скинула всадницу и, чуть ли не взбесившись, волочила ее по земле, лягала и топтала копытами, в результате чего Летти вывихнула и сломала руку. Ваша тетя могла погибнуть, если бы в тот день с ней не поехала Гортензия. Она спасла сестру и отвезла ее домой. Но рука Летти осталась изуродованной, на ней и сейчас виден след копыта.
— Джаддам не везет с лошадьми, — заметил Росс. — Нет ничего удивительного в том, что мистер Джадд после двух несчастных случаев перестал держать их в Грозовой Обители.
Нора быстро взглянула на Камиллу, словно собираясь о чем-то спросить ее. Но прежде чем она успела это сделать, в комнату вбежал пухлый малыш с растрепанными волосами и испачканным лицом.
— Я победил! Я победил! — прокричал он, размахивая деревянным молотком для игры в крикет.
Нора наградила сына аплодисментами, вытерла ему лицо и отправила играть дальше, но после ухода мальчика не вернулась к прежней теме.
— Где вы ездите верхом? — спросила Камилла Нору, когда та наливала ей вторую чашку.
— Сегодня я каталась вдоль берега, — ответила Нора, — но мои любимые маршруты пролегают по холмам. Самое большое удовольствие испытываешь, когда, миновав лес, оказываешься на вершине Грозовой горы.
— Я подумываю о том, чтобы приобрести лошадь, — призналась Камилла. — Еще девочкой я любила кататься в парках Нью-Йорка. Насколько же приятнее будет ездить верхом здесь!
— Несмотря на то, что лошади приносят Грозовой Обители одни несчастья? — спросила Нора.
— Я не суеверна, — быстро ответила Камилла
— В таком случае необязательно ждать, пока вы обзаведетесь собственной лошадью. Пользуйтесь моей. Я с удовольствием одолжу вам Алмаза. На самом деле это конь Теда, но я научила его ходить под дамским седлом. Если хотите, возьмите его уже завтра. Я уезжаю с детьми к своей матери на несколько дней. Росс может взять какую-нибудь другую лошадь, и вы покатаетесь вместе. Он часто пользуется моей конюшней, когда на него нападает охота к верховой езде.
Не в силах скрыть радость, охватившую ее при мысли о совместной прогулке с Россом, Камилла быстро взглянула на своего спутника и поняла, что предложение Норы не вызвало у него никакого энтузиазма. Чтобы скрыть разочарование, она поспешила заявить:
— Разумеется, я не нуждаюсь в эскорте.
— Боюсь, что это не так, — возразила Нора. — Вы не должны ездить по холмам в одиночку, пока не освоитесь с местностью. Стоит хоть немного отдалиться от реки — и сразу же оказываешься среди поросших лесом холмов и гор с запутанными тропами, на которых легко заблудиться. Ты ведь поможешь Камилле сориентироваться, Росс, не так ли?
— Через день-два мне придется съездить в Нью-Йорк, — ответил Росс. — Но завтра можно будет выкроить время.
Сдержанность Грейнджера была настолько очевидной, что Камилла отказалась бы от его сопровождения, если бы Нора не повернула разговор так, словно их завтрашняя совместная прогулка верхом была делом решенным.
Камилла почувствовала облегчение, когда чаепитие подошло к концу и можно было встать из-за стола, чтобы вернуться домой. Она не хотела оставаться в обществе Росса дольше, чем это было необходимо, особенно теперь, когда убедилась, что ею по-настоящему интересует другая женщина. Ее хорошее настроение улетучилось вместе с уверенностью в себе. Она не справилась с ролью истинной дочери Алтеи, которая была совершенно неотразима.
На обратном пути Росс продолжал молчать и казался чем-то обеспокоенным. Складывалось впечатление, что он вообще забыл о присутствии Камиллы, что ее больно ранило.
— Знаете ли вы, — обратилась она к нему, — что Гортензия ездила в Нью-Йорк для того, что бы попытаться оспорить через суд завещание дедушки?
— Это меня не удивляет, — заметил Росс. — Можно было ожидать, что она так и поступит. На вашем месте я сам нарушил бы условия завещания, имеющие рекомендательный характер, и незамедлительно вышвырнул бы Гортензию и Бута из дома.
Охваченная негодованием, Камилла встала у него на пути, не замечая шиповника, цеплявшегося за платье.
— Что бы ни думали окружающие, я чувствую себя обязанной действовать в соответствии с последней волей деда. Я не вольна распоряжаться его имуществом как мне заблагорассудится.
— Вы чересчур сентиментальны, — заявил Росс. — Почему бы не дать им денег, с тем чтобы они уехали? По большому счету это было бы мудрым и выгодным для вас решением. Оррин Джадд пытался вернуть прошлое. Он хотел исправить прежние ошибки и в то же время отомстить тем, кому не доверял. А вы должны жить настоящим — и будущим. Не поддавайтесь эмоциям и не позволяйте себя дурачить.
Они уже приближались к дому, и Камилла торопилась высказать то, что у нее накипело.
— Если меня одурачат, значит, я того заслуживаю. По крайней мере, буду знать, что поступала по совести. И… можете не беспокоиться счет завтрашней прогулки верхом. Наверное, я попрошу Бута…
Он удивил Камиллу тем, что сжал ее запястья. Она почувствовала, как медальоны браслета впиваются в кожу — такой сильной оказалась его хватка.
— Я поеду с вами, — заявил он, смерив ее гневным взглядом. — И не пытайтесь менять свои планы.
Проговорив это, Росс внезапно отпустил ее руку и быстро зашагал к дому, оставив Камиллу одну.
Что с ним творилось? Как бы то ни было, Камилла не могла подавить в себе чувство удовлетворения: по крайней мере, сумела вызвать его гаев.
Очень хорошо, она поедет с ним завтра на конную прогулку. Но поедет как хозяйка Грозовой Обители, а он пусть знает свое место. Она раз и навсегда покажет Россу, как мало он для нее значит. Сегодня она не очень-то в этом преуспела.
Камилла поднялась к себе, охваченная странного рода яростью, направленной то ли на себя, то ли на Росса. В этот вечер ей пришлось испытать целую гамму эмоций — от надежды и воодушевления до разочарования, оказавшегося непомерно жестоким. Почему? Потому ли, что на самом деле Росс Грейнджер значил для нее больше, чем она готова была допустить? И еще оттого, что его мысли, по-видимому, заняты другой женщиной?