Радуясь возможности отвлечься от мрачных мыслей, Камилла взяла со стола несколько кусочков сахара и обратилась к Буту:
— Ты не посмотришь со мной лошадь?
Бут с любопытством наблюдал за Камиллой течение всего ленча, и она знала, что кузен догадывается о большем, чем она бы того хотела.
Хотя его глаза горели, Бут ответил в своей обычной ленивой манере:
— Я не знаток лошадей, кузина. Но, если хочешь, могу высказать свое мнение.
Когда они вышли во двор через переднюю дверь, Летти выглянула наружу и обратилась к Камилле:
— Не покупай эту лошадь, дорогая.
Камилла не была настроена слушать причитания Летти, но сделала попытку проявить терпение.
— Почему я, по-вашему, не должна ее покупать?
Тетя Летти приложила руку к груди.
— Я… у меня предчувствие относительно этой лошади. Не могу дать ему разумного объяснения. Просто знаю, что она тебе не подходит.
Летти, несомненно, будет иметь дурные предчувствия относительно любой лошади, которую она приведет в Грозовую Обитель.
— Я взгляну на нее и, возможно, попробую испытать. Если кобыла покажется мне подходящей, я ее куплю, тетя Летти.
Не дожидаясь ответа, Камилла присоединилась к Буту, и они направились к конюшне.
— Итак, дух Джадда растревожен, — мягко проговорил Бут. — Это означает, что нас ждут большие испытания. Если над домом не собирается гроза, значит, дар предвидения мне изменил.
Камилла шла молча, не поворачивая к нему лица.
Когда они приблизились к сараю, она увидела в дверном проеме Росса, наблюдавшего, как конюх Бертона водил кобылу взад-вперед по подъездной дороге. Камилле совсем не хотелось, чтобы он присутствовал при осмотре лошади, но приходилось с этим мириться.
Гнедая кобыла в белом носочке на одной ноге была грациозным, кокетливым существом. Ее звали Файерфлай — Светлячок.
Бут тщательно осмотрел лошадь, одобрил ее стати и состояние здоровья, но не белый носочек.
— Принято считать, что белые носочки у лошади, предназначенной для дамы, нежелательны, поскольку свидетельствуют о чрезмерной прыти. Но, так как носочек у нее только на одной ноге, я полагаю…
— Это меня не остановит, — решительно заявила Камилла.
Пусть думают, что она любит именно прытких лошадей. Пусть думают что угодно, только не смотрят так, как уставившийся на нее Росс Грейнджер. Он считает ее недалекой простушкой, чего и не скрывает.
Камилла подошла к лошади и протянула ей кусочек сахара на ладони. Файерфлай секунду просительно смотрела на нее, затем взяла сахар, проведя по ладони бархатными губами, слегка фыркнула и поклонилась, как леди. Росс продолжал свои наблюдения. Камилла, остро ощущая на себе его взгляд, не смотрела в ту сторону.
— Я все еще надеюсь присмотреть что-нибудь получше, — сказал Бут. — Но если ты сгораешь от нетерпения, то бери эту: на мой взгляд, лошадь достаточно хороша.
— Я ее испытаю, — решила Камилла. Она послала Тоби, вышедшего из дома посмотреть на лошадь, за отделанным серебром дамским седлом, хранившимся на чердаке.
Пока он не вернулся, Камилла водила Файерфлай по дороге, поглаживая ее и тихо разговаривая с ней. Кобыла неуловимым образом откликалась на каждое ее слово. Когда появился Тоби с седлом и уздечкой, Камилла почувствовала, что они с лошадью стали друзьями.
Ее мышцы немного побаливали, и она слегка поморщилась, когда с помощью Бута садилась в седло, но тут же взяла себя в руки. Камилла проехалась по дороге, пробуя пускать кобылу различными аллюрами и испытывая, насколько хорошо та слушается поводьев. Лошадь проявляла себя прежде всего как женщина — женщина с ног до головы, сознающая собственное очарование. При всей своей деликатности и, несмотря на женственность, она была не прочь позволить себе время от времени пару капризных шагов, словно утверждая свою независимость и привлекая к себе внимание. Камилле стало казаться, что лошадь — само совершенство: темпераментная, но готовая повиноваться малейшему движению руки и способная испытывать дружеские чувства.
Когда они вернулись в конюшню, Камилла обнаружила, что Росс ее ждал. Он взял Файерфлай под уздцы и остановил.
— Я бы не стал ее покупать, — сказал он. Теперь в его голосе не было и намека на гнев, он говорил совершенно бесстрастным тоном, войдя в роль советника. Но Камилла его об этом не просила.
— Лошадь мне очень нравится, — заявила она. — Почему я не должна ее покупать?
— Я не вполне уверен, — проговорил Росс, — но в том, как она вращала глазами… Словом, не думаю, что на нее можно положиться.
Возможно, при других обстоятельствах она его и послушала бы, но Росс слишком часто причинял ей боль. Он просто посмеялся над ней, когда она от чистого сердца предложила ему строить свои мосты. И еще вдобавок разозлился. Накопившееся раздражение заставляло Камиллу принимать в штыки все, что он мог ей посоветовать. Но прежде чем она успела ответить, к ним подошел Бут и вырвал уздечку из рук Росса. Он выглядел возбужденным.
— Мисс Кинг в состоянии сама принять решение, Грейнджер, — заявил он. — Полагаю, что время, когда вы вмешивались в дела этого дома, истекло.
Росс не пытался удержать уздечку и даже не взглянул на Бута.
— Не покупайте ее, Камилла, — повторил он.
Тон, каким он произнес ее имя, вызвал у Камиллы беспокойство, но она не без удовольствия расслышала оттенок мольбы в его голосе.
— Похоже, вы так же напуганы, как тетя Летти, — легкомысленно прощебетала она. — Мне Файерфлай не кажется такой уж страшной.
Бут засмеялся.
— Вы получили свое, Грейнджер. К тому же, никто не просил у вас совета.
Противостояние двух мужчин грозило перейти в открытое столкновение. Но Росс отвернулся, и Бут снова взглянул на Камиллу снизу вверх.
— Я уезжаю в Нью-Йорк вечерним пароходом. Могу я что-нибудь сделать для вас в городе? — спросил Росс Камиллу.
Она молча покачала головой, и Росс пошел к конюшне.
— Можешь судить о степени его храбрости, — произнес Бут, глядя ему вслед.
— Думаю, с храбростью у него все в порядке, — неожиданно резко возразила Камилла. — Твое вызывающее поведение совершенно неуместно.
Она соскочила с седла без помощи Бута и обратилась к конюху:
— Пожалуйста, пригласите мистера Бертона ко мне. Я, наверное, куплю эту лошадь. Оставьте ее пока здесь — конюшня готова. Кстати, не могли бы вы найти в деревне мальчика для ухода за кобылой?
Конюх, глядя на нее круглыми глазами, обещал постараться и отправился в Уэстклифф. Камилла сама ввела Файерфлай в конюшню и стала успокаивать лошадь, почувствовавшую себя неуютно в незнакомой обстановке. Бут расседлал ее и отвел в стойло. Вернувшись к Камилле, он весело посмотрел на кузину.
— Значит, вот в каком направлении дует ветер? — загадочно произнес он, когда они направились к дому.
Покупка лошади состоялась еще до отъезда в Нью-Йорк. Цена оказалась на удивление скромной, хотя Камилла готова была заплатить и большую сумму. Мальчика тоже удалось нанять сразу, и нижний этаж каретного сарая снова превратился в конюшню. «Это только начало», — подумала Камилла. Потом, когда Летти и Гортензия привыкнут к присутствию лошадей в Грозовой Обители, она, может быть, купит экипаж и тягловых лошадей.
Росса Камилла увидела снова только перед его отъездом. Он встретился с ней на лестнице, спускаясь со второго этажа, куда ходил попрощаться с тетей Летти. Он держался вежливо, но отстраненно, и у нее возникло импульсивное желание попросить его не уезжать. Хотя, если он останется, она наверняка снова на него разозлится, как и он на нее. И все же у Камиллы было такое чувство, что после его отъезда здесь не останется ни одного человека, на которого она могла бы полностью положиться.
Разумеется, она не высказала своих мыслей вслух.
— Удачной поездки! — сказала Камилла и протянула ему руку.
Росс вежливо поблагодарил ее и собрался уходить.