— Но после вашего отъезда в Москву руководители БашЦИКа и Совнаркома начнут защищать Поленова из-за амбиции.
— Это вполне возможно! Но ведь ты, браток, не станешь его защищать? — заговорщицки улыбнулся Трофимов.
— Я? При чем тут я? Что я значу для них? Известно уж…
— О, честный коммунист всегда много значит, браток!.. Но теперь ты сам выполнишь пожелания, высказанные в письме о Поленове. Но только не спеши с выводами, все продумай, хладнокровно взвесь! — И, увидев на лице Хисматуллы выражение недоумения, Трофимов дольше не испытывал его терпения, добавил отчетливо: — Центральный Комитет партии рекомендовал тебя, браток, на мое место.
— Меня? Как это меня? Николай Константинович, да разве я справлюсь? — растерянно бормотал Хисматулла, то бледнея, то краснея от волнения.
— Справишься! Обязательно справишься! — сказал Трофимов серьезно, с подкупающей искренностью. — Ты принципиален. И ты интернационалист!.. Со мной связи не теряй! Люби свой башкирский народ. Люби русских — они друзья верные, неподкупные. А я никогда не забуду свою революционную родину — Башкортостан.
— Спасибо, Николай Константинович, — дрогнувшим голосом сказал Хисматулла. — Постараюсь оправдать доверие партии.
— Не сомневаюсь, браток!.. Как семья? Как милая Гульямал? Что-о-о, избили?.. В самой школе лицо царапали, плевали, волосы драли?.. И смех, и грех!.. — Трофимов закашлялся, сотрясаясь узкими, тощими плечами. — Вот откуда мы начинаем, браток, строительство социализма — от средневековья. Учительница, символ доброты и любви, не нужна народу! А через год-два эта же учительница в этом же ауле Сакмаево будет окружена почетом и уважением!.. Да, ведь Кулсубай после ранения вернулся с польского фронта. Награжден орденом Боевого Красного Знамени! По всем сведениям воевал умно и храбро.
— Где он?
— Здесь пока, в Стерлитамаке. Ты, браток, выбрал бы время и зашел к нему. Говорят, что к нему опять липнут подозрительные люди.
— Неужели Кулсубай способен опять переметнуться к националистам?
— Кто знает!.. Националистическая эпидемия прилипчивая. Вот ты и спаси его от хворости!..
Трофимова проводили в Москву с неподдельным сожалением, он действительно был уважаем и любим всеми — коммунистами и беспартийными, башкирами и русскими, красноармейцами и крестьянами. Хисматуллу, к его радости и великому недоумению, выбрали секретарем обкома единогласно, — никогда он и думать не смел, что пользуется авторитетом в партийной организации республики.
А положение в Башкортостане не улучшалось. Собственно, Хисматулла и не ждал чудес, но все же надеялся хоть на какие-то перемены к лучшему. Но из Бурзян-Тангаурского кантона поступали безотрадные сведения: с благословения Мансырова Поленов полностью распоясался и бесчинствовал. К нему из Темясева прибыл на подкрепление конный отряд джигитов, в котором верховодили валидовцы. И пьянство Поленова сменилось произволом. Арестовали председателя кантисполкома Шагита Худайбердина якобы за укрывательство беглых членов Башревкома. Конвойную роту кантона разоружили, а солдат без винтовок отправили пешим строем в Темясево, — видно, надеялись их там уговорить вступить в повстанческое валидовское войско.
Поленов объявил кантон на военном положении, создал Военный совет, а председателем назначил сам себя. Начались повальные грабежи. У крестьян отбирали скот не только для солдатского котла, но и для перепродажи на базарах, а скупали этот скот по дешевке, ясное дело, купцы и баи.
Сбежавший перед Всебашкирским съездом Советов из Стерле Мурзабулатов наспех сколотил «Реввоенсовет Красной армии башкирского народа», — в него вошли вездесущий Сафуан Курбанов, бывший председатель Тамьян-Катайской кантонной ЧК Гаитбаев, работники военного комиссариата кантона Расулов и Галикаев. На своих знаменах Мурзабулатов с друзьями писал: «Да здравствуют свободный труд и свободная торговля!», «Долой безбожников-коммунистов!», «Да здравствует Красная Башкирия и ее вождь Заки Валидов!»
«Реввоенсовет» усиленно вербовал в свою дружину дезертиров, бандитов, беглых валидовцев, белогвардейцев, застрявших по заимкам.
К «Народной Красной армии» Хажиахмета и Нигматуллы пристроились в предвкушении барышей валидовцы Зайнуллин, Салтяшев, Юламанов, бывший белый офицер Лапин. У Лапина, разбойника бесчеловечной жестокости, была определенная боевая выучка, и он начал повседневно обучать бандитов военному делу. В «Народной Красной армии» собралось до полутора тысяч сабель. И Лапин, Зайнуллин, Хажиахмет повели свои полчища на Баймак, в Байназаровский, Темясевский, Кананикольский кантоны и волости — громили там исполкомы, убивали коммунистов, грабили продовольственные склады и денежные кассы финотделов.